.. и вот мы у
подъезда моего стоим, он мою руку держит... А он милый такой - брови,
плечи... Только замерз. Надо было, наверное, его к себе пригласить, да
как-то, знаете...
Он говорит:
- Как у вас уютно!..
И вот мы сидим, у него вино случайно... И смех, и глаза такие... И
пальцы горячие... И смотрю - а лицо такое знакомое - смутно-смутно... И
вижу, он в памяти тоже что-то нащупывает...
Говорит:
- А вас что, муж бросил?
Я говорю:
- Нет, ушел. А вас?
Он говорит:
- Нет, я сам ушел.
Я говорю:
- Может, еще все хорошо будет.
Он говорит:
- Поздно уже...
А когда спит, он во сне такой беззащитный...
А утром смотрю - а он ушел. Только паспорт оставил, случайно.
Разглядывать чужое как-то, знаете... Смотрю - а мы однофамильцы! А в
паспорт карточка вложена: мальчик. Смотрю, на Кольку моего похож - ну
близнец прямо! И на него похож... А самое-то смешное - он и прописан по
моему адресу!
Надо ему туда письмо написать.
Придет за паспортом - вот посмеемся!
Если, конечно, письмо дойдет...
Сосед пропеллера
Написал я стихотворение - про зиму:
Все люди зиму обожают,
Хотят на лыжах все ходить,
А если станут мерзнуть ноги,
То можно выпить-закусить.
И отнес в редакцию. Ну, редактор, наверное, побоялся мне сразу ска-
зать, что стихи хорошие, чтоб я не возгордился. И говорит:
- Стихи у вас, как бы это сказать... искренние... Но недоработанные.
От такого мастера хотелось бы чего-то большего.
Я говорю:
- Большего? А чего большего? Вы скажите!
Он говорит:
- Ну, рифмы хотелось бы посвежее... И вообще, колорит...
Ну, я-то понимаю, что стихи ему и так нравятся, просто характер вы-
держивает. Ладно, говорю. Сделаем с колоритом, мы не гордые. Поработал
над стихом где-то с неделю. Принес:
Все люди зиму обожают,
Я тоже страсть ее любил.
В лесу на лыжах поезжая,
Я помню, выпил-закусил...
Редактор долго молчал. Я уж подумал, от восторга голоса лишился.
- Ну? - говорю. - Как?
- Потрясающе, - говорит.
Я говорю:
- Правда?
- Да что вы! - говорит. - Особенно вот это: "поезжая - закусил".
Просто руки чешутся... Поскорей напечатать... Только, понимаете, какая
штука...
- Какая еще? - говорю.
Он говорит:
- Да вот зима-то кончается... Может, вы нам что-нибудь к весне напи-
шете? Скажем, к Восьмому марта?
Я три недели из дому не выходил - сочинял стихи. Весенние:
Весной поют на небе птицы,
А люди ходят в долг просить:
Ведь каждый человек стремится
Весною выпить-закусить!..
Ну, пошел к редактору - прочитал. Смотрю, он от восхищения побледнел.
За сердце держится. Я говорю:
- Я тут на всякий случай еще про лето сделал:
Светило летом шпарит в темя -
Нельзя на солнце выходить.
Зато в кустах в такое время
Все могут выпить-закусить!
Ну, думаю, все. Не отвертится. А он глаза закатил, губы трясутся.
- Гениально, - говорит. - Можно, оказывается, и в кустах... В общем,
я бы хоть сейчас - в набор... Только на этот раз у нас уже стихов полный
комплект... А вот на будущий...
И мне подмигивает.
Ну мне, конечно, обидно, но, с другой стороны, его тоже надо понять.
Журнал не резиновый. Нас, поэтов, будь здоров сколько.
- Ну, смотри, - говорю. - Чтоб на этот раз...
И тоже ему подмигиваю.
Он обрадовался!
- Вот и хорошо, - говорит. - Идите домой, пишите. Как можно больше!
И, главное, только к нам больше не ходите. Мы сами к вам придем. Чтоб
вам времени не тратить...
И точно: назавтра же и пришли. Ну сам-то редактор не приехал - замес-
тителей прислал. Такие внимательные, здоровые. Все прочитали, что я пи-
шу. Потом со мной насчет поэзии беседовали, спрашивали, как себя
чувствую. Потом сказали, надо мне укол сделать - специальный, чтоб писа-
лось лучше. И сделали мне укол. А на другой день приехали за мной на ма-
шине и сказали, что надо меня отвезти в дом для творческих работников.
Чтоб у меня были уже все условия.
Условия тут, правда, хорошие. Чистота, служащие все в белых халатах.
В комнате нас трое творческих работников. Все писатели. Пижамы нам выда-
ли теплые, четыре раза в день кормят. И эти уколы делают, стимулирующие.
Все свободное время мы пишем. Работается хорошо. Правда, иногда за стен-
кой кто-то мешает, кричит целый день, что он пропеллер. Но работа идет,
стихи пишу, о природе. Шесть тыщ написал уже. Последнее такое:
Осенним днем всем людям грустно -
Идут осадки цельный день.
Но можно выпить без закуски,
Когда приходит к нам осень!..
Что-то происходит
- Слушайте, я с вами хочу поговорить откровенно.
- А что такое? Зачем это?
- Вы на себя в зеркало смотрели?
- Смотрел. И что?
- Давно?
- Когда брился. А что?
- Вы видели, какой у вас вид?
- У меня всегда такой.
- Вот и я говорю. Какой-то такой вид у вас, что, мол, как бы ничего
такого, да? Как бы, мол, ничего не происходит, мол, все нормально, да?
Вот такой у вас видок!
- Да? А вы думаете, у вас не такой?
- Вот в том-то и дело. Сейчас у всех такой. Хотя все все понимают.
- Что понимают?
- Хватит ваньку валять. Хотели откровенно - давайте откровенно. Один
он чувствует. У других тоже есть ощущения.
- Так-так-так! Ну?
- Если б я знал. Но что-то безусловно есть. Что-то происходит. На
очереди обратили внимание? Раньше насмерть стояли, до крови рубились -
боялись, что не достанется. А теперь тихо стало, задумчиво. Инвалида об-
лают - и все. Видно, сомневаться стали, что лучше - чтоб досталось или
чтоб никто не завидовал.
- Да-да. Я у ларька был. Ларек! Раньше там удаль была. Раззудись ру-
ка! Гайд-парк. А сейчас? Он, где стоит, там тихо оседает - и все.
- Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106