Мы
считаем, что предположения о причинных связях между
языком, восприятием и мышлением, о которых идет речь
в доктрине лингвистического детерминизма, требуют ге-
нетического исследования. Чтобы определить, какой по-
знавательный процесс первичен: язык пли мышление,
следовало бы изучить, каким образом изменения в одних
процессах (либо языковых, либо мыслительных) влияют
на другие. Соответствующих фактических данных пока

нет. Существующие межкультурные данные касаются
лишь корреляций между этими процессами, но не позво-
ляют изучать причинные связи.
Лексика
В работах Уорфа, содержащих богатый антропологи-
ческий материал, можно найти множество примеров
того, что разные языки отличаются друг от друга по
способу классификации воспринимаемого мира в их сло-
варном запасе. Классическим примером может служить
тот факт, что разные языки обладают различным числом
слов, обозначающих цвета, и выделяют разные участки
цветового спектра. Некоторые ранние исследователи, об
ратившие внимание на это явление, считали, что люди
в традиционных обществах путают обозначения цветов.
Когда оказалось, что в Греции времен Гомера не было
полного (с нашей точки зрения) цветового словаря, то
началась дискуссия о возможной цветовой слепоте древ-
них греков. И, как мы уже говорили, такие психологи,
как Вернер, делали на основе анализа цветовых катего-
рий выводы о <первобытном> и <синкретическом> уровне
восприятия в племенных обществах.
Вот два дополнительных примера, приводимых
Уорфом. Хопи обозначают одним и тем же словом все
летящие предметы, кроме птиц (самолеты, насекомых,
летчиков), в то время как в нашем языке для всех этих
вещей существуют отдельные слова. С другой стороны,
эскимосы пользуются рядом различных слов, обозначаю-
щих снег-падающий снег, талый снег, сухой снег,-
тогда как мы обходимся одним словом.
Что означают такие лексические различия? Если
в каком-нибудь языке нет отдельных слов для обозначе-
ния определенных явлений, то означает ли это, что гово-
рящие на этом языке люди неспособны выделять эти яв-
ления среди остальных? Разве американцы неспособны
видеть те различия между различными видами снега, ко-
торые видят эскимосы? Или - возьмем пример, кажу-
щийся на первый взгляд абсурдным,-хопи не могут
с помощью зрения провести различия между летчиком
и насекомым?
Некоторые факты языкового поведения противоре-
чат тезису Уорфа о том, что отсутствие или наличие
лексического различения соответствует отсутствию или
наличию перцептивного или понятийного различения.
Языковое поведение самого Уорфа-возможность пере-
водить эскимосские слова, обозначающие снег, с помощью
английских словосочетаний-свидетельствует об обрат-
ном. Несмотря на то что иногда нельзя слово в слово
переводить с одного языка на другой и часто при пере-
воде происходят известные потери, факт сохранения
и выражения хотя бы некоторой части значения ориги-
нала при переводе говорит против жесткого отождествле-
ния словесных категорий с категориями мышления. При
этом умение говорить на разных языках отнюдь не яв-
ляется привилегией опытных филологов; почти во всех
языковых группах встречаются среди обычного населе-
ния люди, говорящие на двух языках. Включение в язык
слов из других языков является еще одним примером
гибкости словарного запаса языка и демонстрирует тот
факт, что существующий словарь вовсе не исчерпывает
возможностей носителей языка различать явления. В од-
ном из первых межкультурных исследований восприятия
Риверс (1901) пишет, что жители острова Муррей, у ко-
торых не было своего слова для обозначения синего цве-
та, воспользовались соответствующим английским сло-
вом и изменили его таким образом, что оно стало по-
хоже на остальные цветовые категории их языка {булу-
булу). На основе подобных фактов и сравнительных ис-
следований языков лингвист Чарлз Хоккет
сделал вывод, что наиболее верное решение вопроса о
лексических различиях можно сформулировать следую-
щим образом: языки отличаются друг от друга не столь-
ко тем, что в них можно выразить, сколько тем, что в
них легче выразить.
Эта формулировка не содержит в себе слишком ши-
роких обобщений, связывающих все лексические разли-
чия с различиями в восприятии мира и мышлении, ни
она не дает ответа на вопроса том, могут ли носители
языка, в котором отсутствует какая-либо частная группа
различений, существующая в других языках, восприни-
мать соответствующие различия. Чтобы ответить на
этот вопрос, необходимо измерять перцептивное и поня-
тийное различение независимо от языкового. Если люди
отвечают на разные стимулы разными неязыковыми
реакциями, то можно сделать вывод, что они различают

эти стимулы, хотя у них нет соответствующих слов для
их выражения. Примером могло бы служить правильное
решение индейцем зуни на основе измеряемых физиче-
ских параметров цветов вопроса о том, разные ли или
одинаковые два цвета из оранжево-желтой части цвето-
вого спектра,-несмотря на то, что в языке испытуемого
нет слов для обозначения отдельных цветов в этой части
спектра. Поскольку известно, что в некоторых условиях
люди не различают стимулов, хотя способны к этому, то
следующий эксперимент может быть обучающим и иметь
целью выяснить, в состоянии ли испытуемые научиться
связывать определенные слова с такими классами явле-
ний, для выражения которых в их родном языке нет
слов. (Описание успешного обучающего эксперимента
подобного типа содержится в работе Хепдер (1972), про-
веденной в Новой Гвинее среди народности дани, куль-
тура которой относится к каменному веку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88