Центральные же магистрали города, как и положен
о, утопали в переливающемся свете фонарей, реклам и автомобильных фар. Ма
шин, разумеется, было значительно меньше, чем днем, зато их скорость увели
чилась в разы. Пацаны, кто на дареных, кто на отцовских, а кто и на ворованны
х тачках, носились по городу в поисках приключений, выжимая из движков вс
е возможное.
Приложившись в очередной раз к бутылке, я вдруг подумал: а почему есть Ком
итет солдатских матерей и нет Комитета водительских матерей? На придоро
жных столбах пацанов гибнет не в пример больше, чем от пуль басмачей и кул
аков старослужащих, но матери этих смертников не митингуют перед районн
ыми отделениями ГИБДД с плакатами «Не пускайте наших сыновей за руль, он
и еще дети!». Почему так?
Странно все это.
Видит Сила, странно.
Пока я размышлял над противоестественностью социального поведения люд
ей, пиво в бутылке закончилось. Не задумываясь, я открыл вторую. Сделал гло
ток. Сразу второй. Чуть потерпев, третий. Четвертый… После пятого мне нако
нец похорошело. Все было по кайфу. Только вот дух мстительный все никак не
объявлялся.
Ц Зачем твои схороненные кости разодрали саван свой? Ц хлопнув три раз
а в ладоши, обратился я словами Гамлета к тому, кого ждал. Ц Зачем гробниц
а, в которой был ты мирно упокоен, разъяв свой тяжкий мраморный оскал, тебя
извергла вновь?
И указав рукой на бубен, добавил уже от себя:
Ц Не для того ли, чтобы забрать вот это? Сдается, да. Ну так, Сила тебя побер
и, явись и получи.
Тишина была мне ответом.
Я разочарованно хмыкнул, сделал долгий глоток и посмотрел на небо Ц мож
ет, оттуда придет?
Может. Но пока пусто. Даже звезд не видно. Впрочем, когда это в городе были в
идны звезды? Перекресток Ленина и Маркса в центре областной столицы Ц э
то не перекресток проселочных дорог за околицей деревни Верхние Баклуш
и. Вот там звезд не счесть и все от жира лоснятся. А тут Ц увы. Ни звездочки
на небе. Да и небо Ц не небо, а какое-то мутно-оранжевое безобразие, по кот
орому елозит луч стробоскопа, установленного на крыше ночного клуба «Ст
ратосфера».
Я сделал еще один глоток и глянул вниз Ц может, оттуда?
Может. Но пока в аппендиксе, выходящем на улицу Маркса, не то чтобы духа не
было, а даже и ни души. Пусто в подворотне было. Шаром покати.
Тут зачем-то вспомнилось, что раньше улица Карла Маркса называлась Боль
шой. Это помнил наверняка. А вот какое название носила до революции улица
Ленина, почему-то запамятовал. Как-то вылетело из головы. Попытался вспом
нить: кажется, Банковой называли, скорее всего так. Ведь в том здании, где с
ейчас поликлиника № 2, раньше располагалось Банковское собрание.
Да, имело место быть. И, между прочим, самые помпезные балы Города устраива
лись именно этим небедным собранием. Бывал, и не раз. Присылали и мне карто
нки, где помимо приглашения всегда печатали золотыми буковками и указан
ие о нарядах, типа: «Дамы в полуоткрытых вечерних платьях, военные в сюрту
ках с эполетами, гражданские в мундирных фраках с лентами, студенты в фор
менных мундирах». Сейчас звучит как песня. Бывал, бывал. Могу засвидетель
ствовать, шампанское подавалось отменное, выписывали из Европы и денег н
е жалели.
Как только я вспомнил про то замечательное шампанское, тут же вспомнил, к
ак на самом деле раньше называлась улица Ленина. Амурской Ц вот как. Не Ба
нковой, нет, Амурской.
Трудно сказать, какая ассоциативная связь сложилась когда-то в моей гол
ове между игристым вином из Шампани и рекой Амур. Возможно, такая: француз
ское шампанское Ц французский поцелуй Ц l'mour Ц Амур. Впрочем, не суть. Сло
жилась и сложилась. Вспомнил и вспомнил. Оставил это и стал раздумывать, п
о какой причине улица называлась Амурской. Прикинул хвост к носу и решил,
что в честь генерал-губернатора Муравьева-Амурского. Почему бы и нет?
А вот почему Большая Большой называлась, не знаю и не знал никогда. Видимо
, была на то какая-то причина. Размеры, например. А то, что ее в улицу Маркса п
ереименовали, это меня всегда поражало. Зачем люди русские увековечивал
и имя этого бородатого философствующего циника? Где логика? Он же русско
го духа на дух не переносил. Факт. Больше чем медицинский. Это ведь он, герр
Маркс, утверждал, что у Европы только одна альтернатива: либо подчинитьс
я игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы Ц
Россию. Хотя, может быть, не он это утверждал, а его друг-спонсор Энгельс? Вп
рочем, какая разница? Оба хороши.
Памятуя об обстоятельствах переименования этой отстроенной по петербу
ржским лекалам улицы и еще о том, что «как вы шхуну назовете, так она и попл
ывет», я стал размышлять о том феномене; который называется «загадочная
русская душа».
О том, как низко эта душа может пасть.
О том, как высоко она может подняться.
О том, как швыряет ее то и дело из стороны в сторону.
До тех пор размышлял, пока не началось. А началось тогда, когда я, собираяс
ь подстегнуть работу мозга очередной порцией хмеля, сорвал зубами крышк
у с последней бутылки. И началось с того, что на нос мне упала снежинка.
Потом еще одна.
И еще.
Затем снег повалил невероятными хлопьями, и вскоре мир полностью скрыла
белая пелена. Мир исчез. С концами. Ничего не осталось. Только снег стеной
и невесть откуда взявшийся северо-восточный ветер, от которого дубела к
ожа на лице. Ветер хлестал яростно, но завываний не слышалось. Вообще ниче
го слышно не было. Тишина наполняла уши звоном, и этот звон не предвещал ни
чего хорошего. Тишина была зловещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131