А вот Евгений Антонов по прозвищу Демон никоим образом не тянул на звани
е мастера. Неплохой ремесленник, и только. Даже судя по этой его картине: з
а натурализм исполнения можно поставить оценку «отлично», но, как говори
т в подобных случаях моя грамотная помощница Лера, тема не раскрыта. Муче
ника, к примеру, жалко не было. Ничуть. Выражение лица у него такое, будто он
получает наслаждение от всего происходящего. Чего такого мазохиста жал
еть? А палач выглядел каким-то бесстрастным, ни ожесточения не было в его
лице, ни сострадания Ц так, мясник на рынке, равнодушно разделывающий за
мороженную тушу. В общем, картина не вызывала никаких эмоций, помимо поня
тного физиологического омерзения. Нормальная реакция на это полотно Ц
закрыть глаза и отвернуться. И я искренне не понимал, почему от него веет С
илой.
До тех пор не понимал, пока, ведомый интуитивным порывом, не снял картину с
гвоздя.
Тут-то секрет и открылся.
За картиной прятался вмонтированный в стену сейф. Стало ясно, что магиче
ские флюиды излучает вовсе не картина, а некий предмет, сокрытый в тайник
е.
Вот она где, Чаша Долголетия, смекнул я, постучав рукояткой пистолета по д
верке сейфа. А может, и не только Чаша, но и все остальные артефакты.
Сейф был из дорогих, с кодовым замком, такой Ключом Лао Шаня не вскроешь. Б
ыл бы я при Силе Ц снял бы комбинацию заклинанием и произвел изъятие укр
аденных вещей без шума и понятых. Изъял бы, и на том бы вся эта безобразная
история, пожалуй, и закончилось. Но только Силы у меня на данную минуту был
о по-прежнему ноль целых кроулей и ноль десятых. Даже полученную от Михея
Процентщика в качестве аванса и ту истратил. До последней капли.
Оставалось одно Ц набраться терпения, затаиться и ждать, когда Антонов-
Демон явится за артефактами. В том, что должен прийти, теперь не сомневалс
я Ц без этих предметов Силы провести черную службу невозможно.
Я глянул на часы (было уже четверть девятого), скинул с кресла свернутый в
рулон матрас, расположился и начал ждать.
Чтобы ненароком не уснуть, разглядывал плакаты. Вернее, один плакат. Это б
ыл креатив времен студенческой революции 1968 года, и там так: по красному по
лю бредет в пустоту стадо понурых баранов и надпись на французском «
Retour a la normale».
«Возвращение к норме», перевел я и усмехнулся.
На самом деле стало смешно. Лидеры «революции троечников» считали обыва
телей пустоголовыми баранами, но, когда повзрослели, благополучно встро
ились в ненавистную систему, заняли приличные государственные посты и в
озглавили стадо. Теперь уже сами посылают войска в депрессивные квартал
ы разгонять буйных алжирских парней. Разве не смешно?
Смешно и навевает определенные мысли.
Только не суждено мне было развить эти мысли, поскольку Антонов-Демон пр
ишел уже через семь минут. В восемь двадцать две. Я, честно говоря, не ожида
л, что все случится так скоро.
Пока он щелкал замками, я успел снять пистолет с предохранителя и отойти
к зашторенному окну.
Когда я его увидел, вначале не понял, отчего у него такое прозвище Ц Демон
. В его внешности не было ничего демонического. Среднего роста тридцатил
етний мужчина с ранней плешью и невыразительными чертами лица. Лицо, пож
алуй, даже какое-то простоватое, не породистое ничуть. Из толпы такое не в
ыделишь, а второй раз встретишь Ц не узнаешь.
В одежде я тоже никаких претензий на исключительность не заметил: потерт
ые джинсы, серая майка и болотного цвета ветровка.
Человек как человек, ничего особенного.
Ц Ты кто? Ц спокойно, ничем не выдав своего удивления, спросил он.
Ц Тот, кто тебя остановит, Ц ответил я, поднимая пистолет.
После секундного замешательства он меня поправил:
Ц Ты труп.
Произнес так, что стало понятно: дай волю Ц убьет.
Иные буйные носятся с воплями «Поубиваю всех, порешу», и эти вопли истошн
ые только смех вызывают и ничего кроме. А этот вроде тихо сказал, но у меня
сразу мурашки по коже пошли. Голос его никак не сочетался с ординарной вн
ешностью, был убедительным и властным. Ладно голос Ц в глазах, до этого ту
склых, будто молния сверкнула. Парень был не так прост. Совсем не прост.
Нет, не зря у него такое прозвище, рассудил я. Ох не зря. Псих в натуре. Манья
к. Такой на самом деле может проникнуться, войти в транс и отбарабанить за
клинание на «ять». А уж про то, что потом вытворит, и подумать страшно.
Чтобы скрыть свою озабоченность, я скептически улыбнулся.
Ц Убьешь, говоришь? Ну-ну. Ц Затем стер с лица ухмылку и спросил вполне с
ерьезно: Ц Что, Женя-мальчик, понравилось убивать? Во вкус вошел?
За ним не заржавело.
Ц Не твое собачье дело, Ц отмерил он мне.
Вот так вот грубо.
Впрочем, его раздражение можно было понять. Заявилось какое-то чудо незв
аное, пушкой размахивает, странное говорит. Будешь тут раздражаться. Но т
олько мне его недовольство было до одного места.
Ц Слушай, ты, несуразное дитя перестройки, а чего ты всех так ненавидишь?
Ц спросил я. Ц Ты же человек. Тебе дано любить. Почему, вместо того чтобы л
юбить, убиваешь?
Помолчав, он произнес:
Ц Слабаки и неудачники должны уйти. Ц Даже скорее не произнес Ц изрек.
И добавил в том же высокомерно-назидательном тоне: Ц Вот первая заповед
ь любви.
Я хлопнул себя свободной рукой по лбу:
Ц А-а, ну да, ну да. Как же это я мог забыть. Ведь Gott ist tot. Бог умер. Теперь ты, Женя-
мальчик, будешь у нас вместо Бога. Теперь ты будешь подталкивать падающи
х, раздавать испытания и снисходительно взирать на простертые к тебе рук
и. Нравится взирать на простертые руки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131