Хоть бы птичка какая-нибудь
запищала или цикада скрипнула. Такая обстановка отнюдь не способствует
успокоению напряженных нервов, и я машинально вслушиваюсь, как шуршит под
ногами щебень, а затем такой же хруст раздается впереди - навстречу
движутся две темные фигуры, без огня идут. Наша стража выставляет вперед
копья и сбавляет шаг. Раздается громкий свист стрелы, и гном падает со
стрелой в боку на дорогу, а еще одна весело впивается в Анленовский щит. Я
прыгаю вперед, валю Анлен на дорогу и падаю сам, а рядом валится конвойный
орк, стрела в глазу торчит. Последний стражник посылает копье куда-то в
гущу ветвей и затем, вытащив нож, кидается в темноту, оставив факел
догорать на дороге, а в нашего соседа втыкается еще пара стрел. Я говорю:
"Анлен, в лес, живо!" - она бросается вперед, я за ней, но еще и не
отбежав от дороги, цепляюсь ногой за веревку, протянутую низом, и пашу
носом перегной. Сильные руки сдирают с меня сапоги, отковыривают меч и
чайник без ручки. Потом двое усаживаются один на шею, другой на зад и
вяжут мне конечности - господи, в который уже раз! Я отплевываюсь от земли
и самым дружелюбным голосом интересуюсь:
- На своем горбу меня потащите?
В ответ мне затыкают рот грязной тряпкой, и на зубах теперь скрипит
песок. Без излишней аккуратности волокут меня опять к дороге, и рядом тем
же манером Анлен, опутанную сетью и оглушенную, видать, вдобавок.
Вытаскивают нас на туда как раз в тот момент, когда луна вылезает из-за
величаво проплывающей тучи. Место события как фонарем освещено, и я даже
мычание в тряпочку от удивления издаю. Гном лежит в луже своей крови,
стрела по-прежнему торчит в боку, но он жив и бесстрастно глядит куда-то
вдаль. А там, где должен бы лежать труп орка - полуистлевшие кости, в
которых можно распознать скелет, впрочем, скелет, опоясанный все той же
роскошной перевязью, перебитой посередине. С другой стороны дороги
появляется невысокий человечек самого что ни на есть простецкого вида, но
в то же время чувствуется некий подвох в его простоте. Мужичок опасливо
наклоняется к гному и резким движением расстегивает пояс. На моих
изумленных глазах, и все-таки неуловимо, гном теряет всякое сходство с
раненым воином и превращается в раздутого полуразложившегося мертвеца.
Раздается хрипловатая команда на незнакомом мне наречии, и меня снова
хватают и волокут все дальше и дальше от дороги. Короткая остановка, меня
ощупывают и вытаскивают кинжал, расписанный западноэльфийскими рунами, как
я его не прятал, а все без толку. Положили меня снова на землю носом вниз,
и ничего видеть я не могу, только разговор слушаю спокойный, хотя я бы
удивился, у урха эльфийскую вещь из-за пазухи вытащив. Тянется это
недолго, один из носильщиков развязывает мне ноги и моим же лезвием тычет
в спину. Кое-как на ноги поднимаюсь и оборачиваюсь поглядеть, кто же это
так квалифицированно нас повязал? Сзади стоит свирепого вида вахлак, а
чуть поодаль еще один. А я-то после Орогоччу ни разу их не только не
видал, но и не слыхивал про них даже. Получается, они и тут живут? Ничего
не понимаю. Вахлак на мои оглядывания не обижается, а просто нажимает на
нож - мол, давай двигай. Я не противлюсь, только философски думаю про себя
над превратностями судьбы: из-под одного конвоя в руки другому попал,
потом вот третий, и будет ли еще продолжение?
Луна уже вылезла высоко, ее время от времени закрывают темные клочья,
но свет есть. Наш путь приводит к небольшой прогалине между деревьев, на
середине которой стоит железная конструкция, внутри которой, видимо, горит
огонь, но сюда пробиваются только слабые отсветы, потайная переносная
печка, одним словом. Вокруг нее лежат и сидят с десяток вооруженных
вахлаков, и рядом, но отдельно - трое простецких мужичков, навроде того,
что я видал на дороге: рубахи, штаны, на ногах нечто на лапти похожее,
бороденки короткие, но пухлые. А над поляной между деревьев растянута
настоящая маскировочная сеть, или я совсем спятил! Пока я соображаю,
откуда она здесь, происходит такое, что я оказываюсь окончательно добит.
От костра подходит бородатый светловолосый человек, и один из вахлаков,
доложив ему что-то по-своему, становится по стойке смирно и отдает
светловолосому честь. Я, совершенно ошалев, начинаю смеяться в ту же самую
тряпку. Светловолосый удивленно глядит на меня и что-то приказывает - меня
волокут в сторону общей компании, где уже чернеет сверток с моей
соратницей. Она уже в себя пришла, но говорить не может - ее рот замотан
длинной лентой в несколько слоев. Я пытаюсь успокоиться, но сетка над
поляной не дает этого сделать, и все накопившееся за последние два дня и
две ночи напряжение разряжается в совершенно диком смехе, который со
стороны, наверное, похож на страстное мычание какой-нибудь домашней
скотины. Угомониться удается не скоро, но усталость все же берет свое, и,
заснув, я наслаждаюсь бредовыми картинами: орки, марширующие на плацу,
Кун-Манье в форме трехзвездного генерала, и эльфы в кольчугах и при луках,
идущие в атаку на танках. Еще там мы со Знахарем и Амгамой кого-то
спасали, и прочие выверты подсознания.
Подъем - уже и солнце светит, и ветерок дует. Вахлак, меня
разбудивший, берет меня под мышки и устанавливает в вертикальное
положение. Анлен выпутывают из сетки, и рядом трое лучников - на случай,
если мы с нею начнем дурить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131