Может,
Багдарин - его марионетка?
- Не думаю, что он действует по его прямой указке, но их связь для
меня несомненна. Разговор продолжается, и Серчо рассказывает о цели нашего
похода, старательно намекая на то, что эльфы не могут не знать об упавшем
с неба железе с двумя людьми внутри. Это им и вправду известно, более
того, самолично Гиминас распорядился людей не трогать, но следить
внимательно. Затем некоторое время просто светская беседа, а потом Чисимет
просит разговора наедине. Оставляем его и идем обратно под нескончаемые
эльфийские песни. Я спать не хочу и поэтому просто сижу и гляжу, как Серчо
достукивается до вертолета.
У ребят все в порядке, связи с базой нет уже пятый день, и они очень
рады нас услышать. У них деловое предложение: с утреца подняться да
перелететь к нам - оставшегося в баках горючего хватит на те полторы сотни
километров, что остались между нами. Я, раз уж все равно не сплю, лезу на
поляну обратно и ищу кого-нибудь, кто может разрешить или запретить
посадку и вечную стоянку вертолета здесь. После небольшой прогулки
является некто, как я понимаю, комендант лагеря, и, вникнув в просьбу,
разражается звонким смехом:
- Только и всего-то? Конечно, можно! Принимайте свою стрекозу
железную, где хотите, и оставляйте как заблагорассудится - нам металл тоже
пригодится.
Снова в танк, и Серчо договаривается с летчиками. Ну вот, теперь
можно и на боковую, тем более спят уже все давно.
Утром - в девять часов поднялся и к умывальнику, приводить себя в
порядок - все же знаменательный день! На улице - красота. Поляна сверкает,
цветы, трава, деревья в округе, и почему-то никаких следов от кострищ.
Эльфов и след простыл, только пяток с копьями прогуливаются, но это не
конвой над нами надзорный, а просто милые соседи - такое восприятие у меня
организовалось. Вокруг - всеобщая помывка, кто во что горазд. Амгама аж
куртку скинул и в теньке, где еще роса есть, по траве катается, ну как
щенок, ей-богу. Все это умиротворение прерывает эльф, который зовет нас к
Гиминасу, у него к нам большой разговор.
Идем, по дороге одежду одергивая и болтая о всяких пустяках,
всяческие догадки строя, в чем дело. Гиминас сидит в той же позе на том же
дереве, увидев нас, делает жест - мол, рассаживайтесь, вон ветки есть,
горизонтально и низко над землею. Чисимет тут же рядом, как в воду
опущенный и вынуть забытый.
- Друзья, - говорит Гиминас, дождавшись, когда все усядутся и
устроятся, - я сейчас скажу вам то, что стыдно сказать вашему товарищу.
Когда Олонгар захватил его и Алека - ведь тебя Алеком зовут? - взгляд на
меня, - и призвал Багдарина, чтобы забрать себе Могущество Востока,
Чисимет испугался. Испугался, что Багдарин сможет это сделать. Носители
скрытой силы не могут ее сами использовать, но могут передать ее другому,
и не всегда по своей воле. Чтобы Багдарина обмануть, Чисимет сумел ее всю,
не расплескав и не рассеяв, передать Алеку, решив, что так будет лучше. Но
- и в этом теперь вся беда - Алек - человек из другого мира. И Чисимет не
может забрать у него свою теперь бывшую ношу. Не могу сделать этого и я,
ведь я всего лишь внук перворожденного эльфа, и дано мне немногое. Может
быть, это сумеют сделать Мудрые... Ты понимаешь, к чему я клоню?
Я понимаю и пытаюсь думать быстро и четко, но вместо мудрых мыслей в
голове вертится одна и та же фраза: "вот тебе и сходил за хлебушком", - а
Гиминас продолжает:
- Решай сам. Я не буду говорить, что судьба мира в твоих руках, но и
в твоих тоже. Решай!
Команда смотрит на меня, как будто я вдруг марсианином оказался или
павлином в курятнике. Я решаю не так уж и долго, и решения мои несложны; я
выдаю их в своей речи:
- А чего тут особо думать? На Земле меня никто по-настоящему не ждет,
ну кроме пожалуй рьяных журналистов, которые меня, может быть, не забыли,
и дорогого начальства, которое не забыло наверняка. А тут - поди фигово,
спаситель чуть ли не целой Европы. Светлые силы - так Светлые силы, может
быть, пригодиться сумею.
Серчо встает, руку мою хватает, но говорит совсем не то, что в глазах
светится:
- Кто же теперь у нас за рычагами-то сидеть будет?
Потом и другие тоже, по очереди за ту же руку держатся. Пьеро, как
обычно, спокойный, только морда грустная, Сергей на меня, как на
тронутого, смотрит, а Дрон наоборот, завидует. Амгама меня по плечу
хлопнул: "Молодец, я бы тоже так сделал!" Эх, инструкции и нормы общения!
Все предусмотрели, кроме торжественных прощаний, и приходится
импровизировать, кто во что горазд. Слава богу - тягомотину церемониала
прерывает грохот - пришел вертолет, около танка примеривается сесть.
Сел, и двигатели глохнут - навсегда, скорее всего, и в любом случае
надолго. Вряд ли кто из наших сюда еще раз доберется, да еще с двойным
запасом топлива для вертолета. Из люка летчики вываливаются, обросшие да
небритые, бегут к танку, а мы хором тоже почему-то бежим - наперерез. Они
нас замечают, курс меняют, и вот уже обнимания и так далее.
Когда первая радость встречи подходит к концу, я напоминаю - пора бы
и делом заняться. Дело так дело - с вертолета снимаются наиболее ценные
блоки, а я выбираю то, что может пригодиться мне, приличная куча
образовалась. Долго думаю, брать ли что-нибудь огнестрельное, и решаю, что
не стоит. Наконец мои сборы закончены, а вертолет разорен до нужной
степени. Народ еще по разу по моей руке проходится, ребята явно ищут, что
бы сказать такого-этакого, но не находят и потому молчат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131