Рядом сопит пленник, он после свечки долго
спать будет, а я и так заснуть способен, и еще с какой охотой!
Утро - вот это да, наступило, а тумана нет. Вернее, он был, но сдуло
его, а там, где от берега ветровая тень, он, как и ранее, плотный и
непроницаемый. Но вообще это надо поприветствовать: первый раз ветерок за
все время в этих краях подул. Небо чистое, те два облака уже не
воспринимаются, и на востоке - толстенький слой дымки, солнце в ней
запуталось и никак вылезти не может.
Экипаж проснулся тоже, даже пленный, но он тут же обратно глазки
захлопнул. Завтрак - меню то же, что и вчера, и, видимо будет завтра.
Анлен силится раскрасить эту преснятину какими-то травами, но толку нет -
соли мало до удивления, ее беречь надо. Ларбо по собственной инициативе
вытягивает булыжник, и нас несет прямо в туман, а я, давясь
полупрожеванными кусками, высказываю соображения по действиям в новых
условиях - половину речи приходится договаривать во мгле, река и правый
берег видны как через марлю. Треп трепом, а вот через него слышны звуки
непонятные, я замолкаю и всем "Тихо!" показываю, хотя и так вся команда
замерши сидит. Из-за поворота реки показывается лодка, в ней сидят и
гребут четыре эльфа, все в одинаковой коричневой одежде с зелеными
разводами, и еще один стоит на носу и вглядывается в левый берег. Если б
он повернулся, то заметить нас никакого труда не представилось б, но
впередсмотрящий не оборачивается, и лодка уходит из виду.
- Вот так, - говорю я, - если еще раз так встретимся, прятаться не
будем, да и разговаривать будет Ар или я, а остальным просьба
воздерживаться. Но я надеюсь, что встречи не будет. Куда как приятней и
солидней явиться к власти своим ходом, нежели под конвоем. За сегодня мы
доберемся до раздвоения речки, там, судя по снимку, что-то вроде города, а
впрочем, бог его знает, но если город, то там и засвечиваться будем. А
краболова кто-нибудь, хотя бы ты, Брык, свези в лодке на берег, он еще
долго там спать будет, а проснется - как знает. Мало ли как в этой самой
Мульмуге к подобным подаркам относятся.
Брык отцепляет лодку вместе с дрыхнущим без задних лап краболовом и
тушуется в тумане. Слышно, как он вываливает его на берег, затем
возвращается и с разгону выволакивает комплекс на стремнину, а Андрей тут
же раскладывает батареи - совсем сдохла лодчонка.
Итак, вперед, и даже с песней - песню Анлен тянет. Старая и длинная
баллада о том, как человек влюбился в эльфиянку и что из этого вышло - в
общем-то, ничего хорошего. Ларбо пытается подтянуть, но большого
удовольствия ни себе, ни публике этим не доставляет и сконфуженно
замолкает почти сразу. История длинная, баллада, соответственно, тоже, и
под нее мы плывем чуть ли не до полудня, как она только не уставала.
Андрей аж так заслушался, что чуть в воду не сваливается, когда весло
задевает за проплывавшую мимо корягу. Он с испугу по ней еще и вдарил
веслом же, коряга не трещит даже, а визжит, я еще поинтересовался, уж не
заяц ли какой на ней сидит, нет, ничего.
Солнце палит, и палит серьезно. Мужская часть населения почти нагишом
сидит, кроме Ара: он форму одежды нарушать не пожелал. Анлен хуже. Ей-то в
такой компании телешом ходить неуместно, а запасных легких платьев для
нее, естественно, нет - вот и страдает в своем некогда желтом, а теперь
скорее коричневом платье до пят. Мне ее жаль, но помочь нечем, кроме
примитивного балдахина над правым плотом, помочь не могу. А еще лучше Брык
в ее положение вошел - сунул ворох одежды, ножницы и нитку с иглой - когда
еще лето на убыль пойдет, а проблему с облачением надо решать сейчас.
Ветерок, который с утра задувал, не только не прекратился, а
напротив, укрепился и разводит по реке волну, волна часто и энергично
хлюпает в борта, а перемычка скрипит и гнется. Резиновая лодка наша об ту
же перемычку между плотами трется, что не есть хорошо, и посему я лезу и
перекладываю эти места обрывками своего посольского балахона - нашел я,
наконец-то, в посольском багаже нормальные пижамные штаны и куртку
синтетическую у летчиков забрал. Заодно решаю свой мешочек - вот тебе и
на. Видно, слишком много в нем этих смертоубийственных штучек накопилось,
тряпка не выдержала, все и высеялись, один только в тряпице запутался. Я
его в ту же тряпку заворачиваю, прикидываю, куда бы деть, и тут чувствую
на себе взгляд. Я пожил во всяких добрых и злых местах немало, и когда на
меня смотрят - почуять способен, но вот кто? На берегу чисто, из воды
некому - чисто все, только стрекозы носятся и мусор плавает всякий: вон и
к нам в промежуток между плотами здоровый ком то ли травы, то ли
водорослей занесло. Я его вычищаю рукояткой весла - нечего грязь за собой
таскать - и на место лезу.
Ар к берегу правит - правильно рассудил, покушать пора. К левому
идем, раз уж с Властелином поцапались, его травянистый склон оканчивается
узкой песчаной полоской - сойдет. Рыбалка не так чтобы уж сильно удачная,
но на обед хватит. Анлен вроде бы готовить наловчилась, да народ, меня
включая, освоился, где что помочь.
Сидим, вкушаем. Чисимет отдельно сидит, наверху, сторожит - в
километре дальше пасется стадо этих самых бегемотов, и присмотреть за ними
стоит, во избежание. Сбоку Андрей сидит, сидит это он так сидит, а потом
спрашивает:
- Алек, ты извини, но что я хочу узнать. Почему ты про Землю ни разу
не спросил, а?
Верно подметил летатель!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131