Все вещи благополучно попали к коммодору. Никаких известий об этой операции до адмирала не дошло.
Вскоре флотилия снялась с якорей. Три маленьких судна ушли вперед и скоро пропали из виду. Вандердекен получил от адмирала особо строгие указания. Поскольку осадка «Дорта» была меньшей, чем у «Льва», ему было предписано идти в ночное время впереди адмиральского корабля, чтобы тот не сел на мель. Поэтому Филипп, как только корабли вошли в пролив, каждую ночь проводил на палубе.
Это случилось ночью через два дня после того, как флотилия разделилась. Филипп был вызван на палубу, поскольку корабли приближались к мысу Терра дель Фуэго. Он наблюдал за матросом, проводившим замеры глубины лотом, когда вахтенный офицер доложил, что адмиральский корабль замечен по курсу, хотя, по приказу, он должен был находиться за кормой. Филипп попытался выяснить, когда, собственно, «Лев» оказался впереди, но толкового ответа не получил. Он прошел на бак и увидел впереди адмиральский корабль с горящим кормовым фонарем.
«Чего же адмирал хочет? — подумал он.— Намеревается предъявить мне обвинение в пренебрежении к выполнению приказа? Возможно. Но в то же время он должен дождаться, когда мы прибудем в Индию, ведь я не допущу, чтобы и меня высадили здесь. В Компании, в конце концов, я считаюсь более крупным акционером, чем он. Если ему нравится идти впереди, то мне ничего не остается, как следовать за ним. Пропади ты пропадом!»
Филипп снова направился на бак. Судно, как он определил, находилось совсем близко от берега. Ночь была такой темной, какой ее себе только можно представить. К немалому удивлению Филиппа, они еще полчаса продвигались вперед, прежде чем, несмотря на темноту, стало возможным различить очертания берега. Не отрываясь, Филипп смотрел на идущий впереди корабль, каждую минуту надеясь, что тот наконец замедлит ход, и продолжал следовать за ним.
— Мы, должно быть, возле самого берега, минхер,— заметил Ван дер Хаген, первый лейтенант, несший вахту.
— Я тоже так думаю,— отвечал коммодор Вандердекен.— Между тем адмирал к нему ближе, чем мы, а «Лев», как известно, сидит ниже, чем «Дорт».
— Мне кажется, что с наветренной стороны виднеются скалы,— продолжал первый лейтенант.
— Вы правы, Ван дер Хаген. Но я ничего не понимаю. Эй! Живо подготовить пушку! Конечно, адмирал думает, что мы идем впереди.
Едва Филипп отдал приказ, как все ощутили резкий толчок. Филипп побежал на корму и обнаружил, что руль выведен из строя, а судно прочно сидит на подводной скале. Его мысли вернулись к адмиральскому кораблю. Не уткнулся ли он в берег? Филипп снова вернулся на бак и увидел, что на расстоянии двух кабельтовых корабль с кормовым фонарем под всеми парусами продолжает идти вперед.
— Пли! — закричал пораженный Филипп.
Пушка выстрелила, и почти тотчас же в ответ прогремел выстрел сзади. Тут Филипп с удивлением обнаружил адмиральский корабль за кормой, хотя видел его одновременно и по курсу.
— Боже небесный! — воскликнул он.— Что все это значит?
Занимался рассвет, и видимость была уже достаточной, чтобы
разглядеть берег. «Дорт» сидел на мели на расстоянии около пятидесяти саженей от него. Корабль впереди продолжал движение, и казалось, что теперь он движется по суше.
Матросы, находившиеся на баке, смотрели вслед удивительному судну, которое исчезло, как только стало светлее.
— Боже правый! Это же был «Летучий Голландец»!— вскрик нул один из матросов, спрыгивая с пушки, на которой стоял.
Филипп тоже так подумал и, сильно обеспокоенный, направился на корму. Должно быть, это был корабль его отца, который завлек их на погибель. Он едва соображал, что нужно делать. Желания оказаться перед гневным оком адмирала у него не было, и он отправил к нему вахтенного офицера с несколькими матросами, которые видели призрачный корабль и могли подтвердить увиденное.
Филипп осмотрел корабль, который, окруженный скалами, прочно застрял между двух рифов. Потом он огляделся вокруг. Адмиральское судно было в еще более бедственном положении. Берег представлял собой лишь голые скалы. В глубине побережья не было видно никакой растительности. Вдалеке высились горы, покрытые снегом, хотя зима еще не наступила. Место, где был высажен коммодор Авенсхорн, находилось от них едва ли в четырех милях.
«Конечно, это кара Божья, которая постигла нас за жестокость адмирала,— подумал Филипп.— Предсказание Авенсхорна сбывается. Много костей, кроме его, будет белеть на этом пустынном берегу».
Филипп взглянул на адмиральский корабль. Но как можно описать его ужас, когда он увидел повешенного на фок-мачте Ван дер XaieHa, посланного им офицера!
— Господи Боже! Возможно ли это?! — вскричал Филипп с чувством гнева и горечи.
Шлюпка возвращалась, и он с нетерпением следил за ее приближением. Матросы быстро поднялись на палубу и на одном дыхании рассказали, как адмирал, выслушав рапорт, сразу же приказал повесить несчастного. Матросы передали Филиппу приказ немедленно прибыть на борт «Льва».
— Но вам не следует подчиняться приказу,— добавили они.— Мы не допустим, чтобы вы отправились туда! Мы будем защищать вас, даже жертвуя своей жизнью!
Их поддержала команда «Дорта». Все были настроены против адмирала. Филипп искренне поблагодарил матросов, сказал, что на борт «Льва» он не поднимется, и попросил всех сохранять спокойствие до тех пор, пока не станет ясно, как поступит адмирал. Потом он спустился в каюту, чтобы продумать план действий. Когда он посмотрел снова через окно на повешенного Ван дер Хагена, ему неожиданно захотелось оказаться на его месте, чтобы наконец закончить свои мытарства, но, вспомнив об Амине, он почувствовал, что должен остаться в живых ради нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101