Из этого следует, что в опасности можно оказаться не только в шторм, но и в полный штиль!
В это время до них донесся неясный шум голосов из группы матросов, которые внимательно всматривались в море по курсу судна.
— Корабль!.. Нет же, нет!.. Да, действительно корабль!..—звучали многократно повторявшиеся возгласы.
На юте появился лоцман Шрифтен и провизжал:
— Они видят корабль, хи-хи!
— Где? — спросил капитан.
— Там, в темноте,— отвечал одноглазый и показал в том направлении, где горизолт был несколько темнее, чем в других местах. Солнце давно уже погрузилось в море.
Клоотс, Хиллебрант и Филипп посмотрели в ту сторону, и им показалось, будто они различают там что-то действительно напоминающее корабль. Темное пятно мало-помалу светлело и казалось освещенным бледным изменчивым мерцанием. Не было даже слабого дуновения ветра. Океан был гладким как зеркало, и далекий корабль с его остовом, мачтами и реями просматривался все отчетливее. Люди смотрели на него, терли глаза, чтобы обострить зрение, поскольку в то, что видели, они не хотели поверить. В центре бледно мерцавшего облака, которое поднялось над горизонтом градусов на пятнадцать и находилось на расстоянии примерно около трех миль, стал виден большой парусник. И хотя был полный штиль, казалось, что его гонит сильный шторм, так как на совершенно неподвижной морской глади он то вздымался над волнами, то глубоко зарывался в них. Его топ-паруса, верхние и нижние брамсели и марсели были зарифлены, реи торчали по ветру, и на нем не было никакого оснащения, кроме кливеров, штормового и заднего парусов. Корабль быстро приближался к «Тер-Шиллингу», и с каждой минутой воспринимался все явственнее. Моряки увидели, что судно предпринимает маневр, чтобы изменить галс, но еще до того, как судно легло на новый курс, оно настолько приблизилось к «Тер-Шиллингу», что можно было разглядеть на его борту команду и рассекаемые бугом пенящиеся валы. Отчетливо были слышны пронзительные свистки старшего боцмана, треск шпангоутов и охающий скрип мачт. Затем над океаном снова повисло темное облако, и спустя несколько секунд удивительный корабль исчез.
— Боже небесный!— пробормотал минхер Клоотс.
Филиппа пронзил леденящий холод, и он почувствовал, как чья-то рука легла ему на плечо. Он обернулся. На него смотрел одноглазый лоцман, который провизжал ему на ухо:
— ФИЛИПП ВАНДЕРДЕКЕН! ЭТО БЫЛ «ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ»!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Вслед за бледно мерцавшим облаком неожиданно наступила такая темнота, что растерявшиеся люди на «Тер-Шиллинге» едва различали окружавшие их предметы. Прошло некоторое время, прежде чем на борту было произнесено хоть одно слово. Некоторые матросы застыли на своих местах, устремив взор в ту сторону, откуда появилось наваждение, другие, охваченные мрачными предчувствиями, отвернулись. Первый возглас сорвался с уст старшего рулевого. Повернувшись на восток, он обнаружил на горизонте легкое свечение, вздрогнул и, схватив Филиппа за руку, со страхом в голосе воскликнул:
— Что это там такое?!
— Это лишь лунный свет, прорывающийся сквозь облака,— отвечал Филипп.
Капитан Клоотс вытер вспотевший лоб и произнес:
— Конечно, мне рассказывали о подобном и раньше, но я все время считал это выдумкой.
Филипп промолчал. От правдоподобности увиденного и сознания своей причастности к произошедшему он испытывал тяжкое чувство вины.
Появившаяся из-за облаков луна разливала мягкий свет по ровной глади океана. Будто охваченная общим порывом, команда разом глянула в ту сторону, где только что исчез корабль, но вокруг стояла мертвая тишина и ничего не было видно.
Шрифтен, все еще остававшийся на юте, медленно приблизился к капитану, оглянулся и произнес:
— Минхер Клоотс! Как лоцман этого корабля, я заявляю, что вам необходимо подготовить судно к встрече с сильной бурей!
— С сильной бурей? — переспросил капитан, выходя из состояния глубокой задумчивости.
— Да, со страшной бурей, минхер Клоотс! — повторил Шрифтен.— Поскольку никогда еще не было так, чтобы парусник, повстречавший корабль, который мы только что видели, не узнал бы вскоре беды. Даже сама фамилия Вандердекен таит в себе несчастье, хи-хи!
Филипп хотел было возразить на злое замечание, но не смог, поскольку его язык был словно парализован.
— Каким же образом фамилия Вандердекен связана с парусником?— спросил капитан.
— А вы ничего об этом не слышали? — переспросил лоцман.— Капитана корабля, который мы повстречали, зовут Вандердекен, а парусник — это «Летучий Голландец»!
— Откуда вам это известно, лоцман? — вступил в разговор Хиллебрант.
— Мне известно не только это, но и многое другое, о чем я мог бы рассказать, если бы захотел,— отвечал Шрифтен.— Однако оставим это. Я предупредил вас о буре, как обязывает меня моя должность.
С этими словами Шрифтен спустился на нижнюю палубу.
— О, Боже небесный! Я никогда еще не был так напуган и ошеломлен! — произнес капитан.— Я даже не представляю, что об этом подумать и что сказать! Как ты думаешь, Филипп, разве это не было нечто сверхъестественное?
— Да, так оно и есть. Я в этом нисколько не сомневаюсь,— отвечал потрясенный до глубины души юноша.
— Я считал, что всякие чудеса на земле давно уже исчезли,— продолжал капитан,— и что мы должны полагаться только на свое собственное умение и узнавать о непогоде лишь по виду облачного неба!
— Вот и сейчас небо предостерегает нас,— заметил Хиллебрант.— Видите, капитан, как за пять минут увеличилась облачность? Хотя луна и вышла из-за облаков, но скоро опять скроется за ними. Посмотрите, как сверкает на северо-западе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101