Несмотря на то, что тебе говорила мать и что ты видел сам, все это не твои заблуждения, а происки Зла, хотя власть сатаны должна быть сломлена нашими молитвами и мессами. Мы советовали тебе подождать нового предзнаменования, и теперь оно последовало. Письмо само по себе не имеет никакого значения, лишь появление собственно курьера и является им, на него и следует обратить внимание. Выскажи нам свое мнение о нем, Филипп. Разве не могло быть так, что этот посланец спасся подобно тебе?
— Я допускаю такую возможность, патер,— отвечал Филипп.— Его тоже могло выбросить на берег, но он ушел в другую сторону. Однако, если мне позволено честно высказать свое мнение, я не считаю Шрифтена земным посланцем. Видимо, он каким-то непонятным образом связан с моей судьбой, но кто он такой или что он такое, я, разумеется, сказать не могу.
— В гаком случае, сын мой, мы договорились не советовать тебе ничего. Теперь ты должен действовать по своему усмотрению и на свой страх и риск. Как ты решишь, так и делай, мы не будем порицать тебя, но будем без устали молиться, чтобы небо взяло тебя под свою защиту.
— Я решил, святые отцы, последовать этому предзнаменованию.
— С тобой Господь, сын мой! Может быть, произойдет что-нибудь, что раскроет тайну, которая, сознаюсь, выходит за рамки моих представлений.
Филипп не стал возражать, так как заметил, что священник не склонен больше говорить на эту тему. Патер Матео воспользовался моментом, чтобы поблагодарить Филиппа за гостеприимство, и сказал, что в ближайшее время думает возвратиться в Лиссабон.
Через несколько дней Филипп и Амина простились со священниками и отправились в Амстердам. Патер Сайзен согласился присмотреть за домом до возвращения Амины.
Прибыв в Амстердам, Филипп Вандердекен посетил Дирекцию Компании, где ему пообещали в следующее плавание предоставить должность капитана, при условии, если он внесет часть денег за корабль, которым будет командовать. Филипп согласился и направился на борт судна «Святая Катарина», куда был назначен старшим рулевым. Судно стояло без оснастки. Эскадра, как поговаривали, должна была сформироваться лишь через пару месяцев. На судне находилась только часть команды. Капитан, который проживал в Дорте, тоже пока не прибыл.
Насколько Филипп мог оценить, «Святая Катарина» не была первоклассным судном. По размерам корабль был больше, чем многие другие суда, но старым и плохо построенным. Однако он уже неоднократно проделывал путь в Индию и обратно. Отдав необходимые указания матросам, Филипп вернулся в гостиницу, где он с женой остановился.
На следующий день, когда старший рулевой Филипп Вандердекен наблюдал за установкой такелажа, на пирсе появился капитан «Святой Катарины». Ему подали трап, и он поднялся на борт. Оказавшись на палубе, капитан бросился к грот-мачте и крепко обнял ее, измазав при этом жиром и дегтем одежду.
— О, любовь моя, «Святоша»! Моя любимая Катарина! — воскликнул он, будто обращаясь к женщине.— Как ты поживаешь? Я рад новой встрече с тобой! Надеюсь, ты все еще в хорошем состоянии? Не удручает ли тебя, что ты так выглядишь без такелажа? Но не обращай на это внимания, сердечко мое, скоро ты снова будешь выглядеть прекрасно!
Человека, который таким образом высказывал свою любовь к кораблю, звали Биллем Барентц. Он был лет тридцати, хрупок телом и невысокого роста. Лицо его было красиво, но несколько женственно. Он был резковат в движениях, а из-за подмигивания глазом казалось, что он легкомыслен, хотя из его поведения видно этого не было.
Восторг капитана остыл, и Филипп представился ему.
— Ага. Значит, вы старший рулевой «Святой Катарины»? — произнес капитан.—Счастливый вы человек, минхер Вандердекен. После капитана этого корабля старший рулевой самый уважаемый человек на свете.
— Конечно, не из-за красоты «Святоши»,— улыбнулся Филипп,— хотя у нее, должно быть, есть и другие прекрасные качества.
— Не из-за красоты? Хе, минхер, я скажу, как до меня говорил мой отец, который плавал на ней, пока она не досталась мне в наследство, я скажу, что она — самый прекрасный корабль всех морей! Сейчас вы не можете об этом судить. Она не только красива, но и обладает многими другими превосходными качествами.
— Мне приятно слышать такое, капитан,— отвечал Филипп.— Но ведь говорится, что не следует судить лишь по одежке. Не очень ли стара «Святоша»?
— Стара? Всего лишь двадцать восемь лет! В самом расцвете! Подождите, минхер, когда увидите ее танцующей на волнах, тогда будете говорить только о ее достоинствах и ни о чем более! Я надеюсь, что буду и дальше ею доволен.
— Если одна из сторон в конце концов не исчерпает своей любви,— отвечал Филипп.
— С моей стороны этого не будет. Но позвольте одно замечание, минхер, любой офицер, оскорбительно высказавшийся о «Святоше», поссорится со мной. Я ее рыцарь и уже трижды дрался за нее. Надеюсь, до четвертого раза дело не дойдет.
Филипп улыбнулся. Он подумал, что судно не стоит того, чтобы из-за него драться, но намек понял, и с этого момента не отваживался делать в отношении «Святой Катарины» какие-либо замечания.
Такелаж на корабле вскоре был установлен, команда укомплектована, и судно стало на якорь на рейде в окружении других кораблей конвоя. Когда загрузка судна закончилась, к великому разочарованию Филиппа, поступило указание принять на борт сто пятьдесят солдат, а также пассажиров, среди которых были женщины и дети. Филиппу приходилось работать много и напряженно, поскольку капитан не делал ничего, как только восхвалял свою «Святую Катарину». Наконец эскадра была готова к выходу в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101