Здесь мой дом
финск
Книга вторая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У жизни свои строгие законы. И даже когда мы идем своей дорогой, не думая о них и не признавая их, все равно они властвуют над нами. Их действия проявляются то в успехе, который сопутствует нам, то в жестоких ударах, которые мы испытываем,— все зависит от того, какую дорогу мы выбираем, как мы поступаем в трудную минуту, стоим ли на месте, сетуя на невезение, или наперекор всему идем вперед.
Все это испытала и Мирья...
В избушке было совсем темно, когда Мирья проснулась от холода. Из щелей плохо сколоченного пола тянуло сыростью глинистой почвы. Край надорванного ветром толя бился о доски крыши, где-то в темноте недобро шумел прибой. Подтянув на плечи одеяло, Мирья свернулась калачиком и снова заснула. И ей опять приснился тот же сон. Она едет по какой-то странной железной дороге, рельсы причудливо прогибаются, местами их нет совсем. Поезд идет прямо по шпалам, его страшно качает. Потом он проехал над ручьем, через который не было моста. Где-то в другом вагоне едет Нийло. Мирья ищет его, мечется из вагона в вагон и вдруг замечает, что едет в чужом вагоне и в каком-то другом поезде.
Мирья снова проснулась и решила больше не засыпать — она боялась, что этот сумбурный сон опять повторится. Мирья не верила в сновидения, но сейчас, лежа с открытыми глазами и глядя в темноту, она подумала: может быть, действительно попала в чужой поезд и едет не
туда?
С другой стороны комнаты доносилось ровное дыхание. Там спит мама. Мама. Ее мама. Родная мама. И все-таки еще чужая ей женщина.
Сколько сейчас времени? Надо бы найти спички и взглянуть на часы. Нет, пожалуй, надо еще поспать.
Но сон уже не шел. Она лежала и слушала, как в темноте грохочет Сийкаярви. Потом в бесконечный рокот волн вплелся звук мотора. Он то затихал, то нарастал. Уже по тому, каким надрывистым был звук мотора, можно было понять, что озеро разыгралось не на шутку. Как они в такой темноте могут ориентироваться? Это, наверно, возвращается моторка, на которой вчера вечером отправились за почтой и продуктами. Чудные здесь люди: после работы в такую погоду сами по доброй воле взяли и поехали. А утром ведь им снова на работу. И вряд ли они будут требовать, чтобы им заплатили за это. Мирье многое здесь казалось странным. Засыпая, она подумала, что, наверно, эти ребята привезут письмо от Нийло...
Мирья проснулась; услышав голос матери.
— У нас на ходу две машины,— полушепотом говорила кому-то мать.— Если дать тебе машину, то со станции она вернется лишь к вечеру. Ты же знаешь, какая сейчас дорога, вся раскисла. А бригаде придется целый день бить баклуши. Ты ведь только что ездил в Петрозаводск.
Л То был пленум. А теперь актив.
— Потом будет конференция.
— Будет. И я снова поеду, если надо будет.
Мирья узнала по голосу, с кем разговаривала мать. Это был высокий, здоровенный мужчина, заслуженный лесоруб. Во время собраний и торжественных заседаний он непременно сидит в президиуме. Живет он за озером, на лесопункте. Но часто бывает в поселке. Почему-то он вечно куда-то ездит.
— Ну, будет машина? Не могу ж я целый день ее выпрашивать?! Как, Елена Петровна?
— Ехать тебе, конечно, надо. Зайди в гараж. Может, что-нибудь придумают.
Когда ранний гость ушел, Мирья вскочила с кровати, сунула ноги в холодные тапки и побежала к плите одеваться.
— Столовая уже открылась? — Елена Петровна смотрела на свои часы.— Тьфу, опять не завела. Сколько на твоих?
Мирье хотелось задержаться, погреться у плиты, но, увидев, что мать собирается идти в столовую за завтраком, она быстро умылась и, накинув плащ, выхватила у матери судки.
Небо было серое, водянисто-тяжелое. Огромные волны с грохотом разбивались о камни. Неподалеку от причала на привязи стояли лошади. Исхлестанные дождем, они старались повернуться задом к ветру, то и дело поворачивали головы, поглядывая на озеро, где неподалеку от берега застряла лодка, нагруженная сеном. Несколько мужчин в резиновых сапогах с высокими голенищами, стоя по колено в воде, старались подтянуть ее ближе к берегу. Но она прочно сидела на мели и при каждой волне с угрожающим треском ударялась о камни.
— Вот тебе и атомный век, ух...— чертыхался один из мужчин, стараясь повернуть лодку так, чтобы ее не разбило о камни. Вдруг он поскользнулся и грохнулся в воду. Налетела большая волна и подбросила лодку прямо на упавшего.— Перкеле! — Ругаясь и отплевываясь, человек выбрался на берег.
— Сходи переоденься,— сказали пострадавшему.
— Вот еще, телячьи нежности,— огрызнулся он.— Успеется. Видишь, лошади сено ждут. Им, бедолагам, невдомек, какие дубины стоеросовые сидят в нашей шарашки- ной конторе.
Мирье стало зябко. Она побежала по шаткому дощатому тротуару к столовой — низкому длинному бараку, построенному без фундамента прямо на скале около берега.
Столовая была небольшая. В зале стояло всего четыре столика на металлических ножках. Столики чем-то напоминали Мирье Финляндию, она их видела там в небольших кафетериях. Только здесь, в помещении с бревенчатыми, ничем не обшитыми стенами, рядом с черной, покрытой жестью печью и грубо сколоченным прилавком, эти изящные столики были не на своем месте.
Мирья отдала судки в окошко раздатчице. Меню было небогатым, но готовили вкусно. В первое время Мирья удивлялась, что порции здесь такие большие. «В Финляндии, пожалуй, на целый день хватило бы того, что здесь человек съедает за один завтрак»,— как-то подумала Мирья.
Мирья невольно сравнивала все, что видела здесь и к
чему ей надо .было привыкать, с тем, что было там, в Финляндии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112