Относили посуду и стулья, взятые на вечер у соседей.
Молодой паре повезло — на следующий день им удалось получить комнату.
Дорожный инженер Валерия Владимировна переехала в дом дорожников, ее комната в общежитии освободилась. Комната, правда, холодная, маленькая, добрую часть в ней занимала грубо сложенная печь. Но Игорь и Изольда были рады и этому. Не они первыми начинали совместную жизнь в такой каморке. Когда люди счастливы, они не обращают внимания на жизненные неудобства. Наоборот, в первое время неудобства придают жизни романтическую окраску, а потом, когда их начинают замечать, многое уже налаживается, устраивается. Комната была удобна и тем, что в том же коридоре, чуть ли не напротив, находилась прежняя каморка Изольды, в которой остался отец. Так что они могли теперь жить одной семьей и вместе питаться.
Мебели у них пока не было, но обставить комнату удалось просто. Пришел кто-то, сказал, что есть у него стол и он ему не нужен, выбрасывать жалко, так что берите. Таким же образом появились буфет и несколько стульев. Кровать Игорь притащил из своего прежнего общежития.
Целый день они приводили в порядок комнату. О поездке Изольды в прокуратуру они избегали говорить. Не хотелось портить настроение. Да и что говорить — и так все ясно: в понедельник она должна ехать. Изольде больно было думать о предстоящей поездке. Она же подведет Ярослава Ивановича: она дала слово, а теперь поедет и нарушит его.
В понедельник утром Игорь проводил Изольду на автобус.
Отъехав от поселка, автобус обогнал лошадь в упряжке. В легких санях сидели Мирья и Валерия Владимировна. Изольда помахала им через стекло. Валерия и Мирья заметили ее и стали махать вслед автобусу.
Валерия и Мирья направлялись на стройку Юлюкоскинской ГЭС.
Валерия отвечала за участок дороги от Кайтаниемского лесопункта до поселка Хаукилахти. Строители ГЭС тоже пользовались этой дорогой — вывозили лес. Так как дорожникам одним было не под силу содержать дорогу в хорошем состоянии, Валерия решила съездить в Юлюкоски и договориться с руководством стройки о помощи. Бывала она в Юлюкоски и раньше, но всегда по воскресеньям и не по служебным делам.
Мирья ехала в Юлюкоски впервые. Об этой стройке ей рассказывала Елена Петровна. Узнав, что Валерия направляется в Юлюкоски, Мирья попросила взять ее с собой. Ей хотелось увидеть собственными глазами, как в Карелии строятся большие промышленные предприятия, не какие-то там маленькие поселки вроде Хаукилахти с деревообрабатывающим комбинатом местного значения. Кроме того, у нее было и дело в Юлюкоски. Строители собирались с концертом к ним, в Хаукилахти, и Валентин поручил Мирье
обо всем окончательно договориться, узнать, какой реквизит потребуется гостям и что они смогут привезти с собой.
Пекка Васильев, который обычно неохотно давал лошадей на такие поездки, ссылаясь на то, что можно добраться на попутной машине или на лыжах, сегодня сам отобрал лошадь получше. Он дал девушкам молодого рысака Виркку, которого он берег и по возможности старался не использовать на тяжелых работах. Пекка сам запряг лошадь в легкие сани карельского типа. И упряжь он подобрал с украшениями и с бубенцами.
Застоявшаяся молодая лошадь, казалось, наслаждалась тем, что наконец могла мчаться по ровной, укатанной машинами дороге. Валерия пыталась порой заставить ее идти шагом, но та упрямо бежала рысью. Только кусочки льда, вылетая из-под копыт, бились о передок саней да звенели бубенчики. Валерия и Мирья сидели под теплым тулупом, которым их предусмотрительно снабдил конюх.
Мирье никогда прежде не приходилось ездить на лошади. Вернее, ездить-то она ездила, но медленно, спокойно. Когда-то в Финляндии у приемного отца была лошадь, но это была рабочая лошадь, которая никогда не бежала рысью. Мирья вспомнила, как они с Алиной однажды ехали в церковь. Другие с гиком неслись мимо них, а их Полле едва-едва плелся шагом, спокойно оглядываясь вокруг. Мирье нравилось мчаться вот так, с ветерком, ей хотелось, чтобы эта поездка продолжалась как можно дольше. Она стала мысленно сочинять письмо Нийло. Ей хотелось рассказать о сегодняшней поездке и о том, как ей хорошо. Или, может, не стоит об этом писать: Нийло может подумать, что она к нему не вернется. Во время этой поездки Мирье приходилось все время говорить по-русски: Валерия не понимала ни по-карельски, ни по-фински. Это тоже хорошо — тренировка. Она будет изучать русский язык, если даже... Почему ей в голову пришло это «если даже»?
Мирья говорила медленно, стараясь строить грамматически правильные фразы:
— Я видела, как ты танцевала «Умирающий лебедь». Ты танцевала в клубе Кайтаниеми. Я сидела в зале. Ты танцевала хорошо. Когда ты танцевала, я думала: хорошее искусство есть чистое. Хорошее искусство можно делать... Не делать, а как это...
— Создавать,— подсказала Валерия.
— Спасибо. Хорошее искусство можно создавать, когда есть чистое сердце. Хорошее искусство можно создавать,—Мирье хотелось запомнить это новое слово,— когда есть чистые мысли. Я правильно говорю?
— Мирья, ты говоришь совершенно правильно,— заверила Валерия.— Когда художник творит, у него должны быть чистые, благородные, красивые мысли. Когда художник неискренен, люди замечают сразу. Ты понимаешь? Какое слово тебе непонятно?
— Все слова я поняла,—сказала Мирья.— Но разве художник никогда не должен думать плохо?
— Нет, должен. Он должен также уметь ненавидеть все то, что .мешает людям жить.
— Да, я понимаю,— ответила Мирья.— Но есть и другое искусство... Модерни искусство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112