Убирайся.
— Я уйду. Но в девять утра я приду за тобой, и мы поедем в Кайтаниеми.
— Нет, не придешь. Никогда. Еще раз желаю тебе счастья, пусть вам будет весело...
Изольда отошла к окну и, повернувшись спиной к Игорю, сказала сдавленным голосом:
— Ты не придешь никогда, слышишь? И все-таки... все- таки спасибо тебе за все, что было.
— Значит, завтра в девять,— сказал Игорь и убежал.
Изольда боялась, что Игорь сдержит свое слово и в девять утра действительно явится. Надо, чтобы отец не присутствовал при этом спектакле. Без четверти девять она попросила отца пойти в столовую на завтрак, сказав, что придет туда через несколько минут сама. Наум Сидорович удивился: до этого Изольда, как он ни звал ее, не хотела идти в столовую.
Ровно в девять пришел Игорь. Такой же решительный, как и вечером, только не такой подавленный.
— Вот и я, Изольда. Я пришел навсегда. Сейчас мы поедем в Кайтаниеми. Я взял машину.
— Опять ты? — холодно спросила Изольда.— Но это уже слишком. Надо хоть сколько-нибудь помнить о правилах приличия. Я же вам сказала вчера, что не надо больше приходить ко мне. Почему вы не послушались?
— Потому, что я не верю, Изольда. Пойдешь, слышишь?
— Я никуда не пойду.
— В таком случае я уеду, уеду навсегда.
— Счастливого пути. Впрочем, вы никуда не уедете.
— Ты так думаешь? Я сегодня на распутье. Я заказал машину в Кайтаниеми. И я купил — видишь? — билет на автобус. Вещи я уже сложил.
Изольда взяла билет и стала рассматривать: в самом деле, на сегодняшнее число. Но она решила выдержать до конца.
— Пришла повестка. Меня вызывают в прокуратуру. Прокурор потребовал моего ареста и назначил новое следствие.
Она сказала таким тоном, что Игорь поверил. Он побледнел, помолчал, потом сказал деловито:
— Сегодня суббота, короткий день. Ты все равно не успеешь к прокурору. Оставь до понедельника. А в сельсовет мы успеем.
Изольда повернулась к нему спиной и задышала часто- часто.
— Изольда!
— Игорь, ты сошел с ума или ты всерьез?
— Ты еще спрашиваешь?
, — И ты все обдумал?
— Все.
. Изольда круто повернулась, глаза ее светились.
Они поцеловались в первый раз.
Изольда вырвалась, схватило пальто.
— Едем.
Они еще постояли на пороге молча. Слова были не нужны.
В коридоре им навстречу попался Наум Сидорович. Увидев Игоря и дочь, он оторопел, отпрянул и застыл в недоумении.
— Что это? Куда?
Изольда сказала, словно что-то само собой разумеющееся:
— Папа, мы в сельсовет, записываться. Мы решили по: жениться.
Старик бессильно опустился на дрова, стоявшие в коридоре перед печкой. Изольда подбежала, чмокнула его в
щеку, в губы и выскочила вслед за Игорем на улицу. Старик долго сидел, ничего не понимая.
Ведь он сжег пожелтевшую березовую веточку...
В доме Коллиевых в день свадьбы уже с раннего утра все были на ногах. Вот-вот должен был прийти жених. Вдруг в дверях кухни появился какой-то мальчуган.
— Что за ребятишки пошли? — прикрикнула на него Марина.—Такие любопытные. Марш отсюда!
— Записка,— мальчик протянул какую-то бумажку.
«Марина. Я виноват перед тобой и прошу простить меня
за то, что я принял это решение так поздно. Мы не можем быть вместе. Слишком мы разные. Совместная жизнь стала бы для нас обоих мучением, и, наверно, в конце концов из нее ничего не получилось бы. Сегодня последняя возможность не губить жизнь двух людей. Я сделал свой выбор в жизни. Желаю тебе счастья. Прощай. Игорь».
Мальчик ничего не понимал. Почему невеста, получив в день свадьбы записку от жениха, вдруг разрыдалась?
Свадьба состоялась в тот же вечер. Только не там, где давно к ней готовились и был накрыт богатый свадебный стол, а там, где о ней и не думали и об угощении заранее не заботились. На стол поставили то, что успели купить в магазине и на скорую руку приготовить. Правда, и в магазин побежали не сразу: еще как-то не верилось, что все это правда, и понадобилось время, чтобы прийти в себя и взяться за свадебные приготовления. В гости позвали кого успели; многие пришли незваными. Степана Никифоровича и Ирину пригласил Коллиев, но они оказались не в доме Коллиева, а на квартире у Елены Петровны, где Игорь и Изольда устроили свою свадьбу. Комнатка Изольды была слишком тесна.
Степан Никифорович еще не был очень пьян, но уже успел хватить столько, чтобы громогласно заявить:
— Ох, Игорь, ну и влип же бы ты, если бы женился на Марине Коллиевой. Ведь их семейка — такое змеиное гнездо, ничем другим не занимаются, только шипят да ядом исходят.
За столом наступило неловкое молчание: в такой день ни о ком не хотелось говорить плохо. И хотя за столом было весело и много шутили, все, словно сговорившись, старались не упоминать имени Марины; все понимали ее не
счастье и в какой-то мере даже жалели ее. Степан Никифорович почувствовал, что допустил бестактность, и махнул рукой:
— А ну и черт с ними. Что бы в этом мире ни происходило, все к лучшему.
Наум Сидорович стал играть на скрипке, и ему потребовались какие-то ноты. Изольда поднялась из-за стола и побежала за нотами. Нина и Игорь пошли вслед за ней. Увидев, что Мирья тоже направляется к выходу, Васели увязался за ней.
— .Как он противен, этот передовик,— буркнул Васели.— Сколько еще у нас будут смотреть в рот этому авторитету и ждать, какую глупость он соизволит сморозить?
— А что, он не прав? — спросила Мирья.
— Да я не об этом. Только не здесь надо было говорить и не сейчас. Уж молчал бы, если котелок не варит. Ты понимаешь меня?
— Понимаю, понимаю,— Мирья поспешила догнать Нину и Изольду.
У общежития, где жила Изольда, Васели тихо сказал Мирье:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112