Когда влетела Мирья и стала сбивчиво, торопливо объяснять, что уезжает с Ниной, что у Нины несчастье, забрали отца, что они едут немедленно, Елена Петровна смотрела на дочь, а сама думала все еще о проекте, от которого только что оторвала взгляд. И только когда за Мирьей захлопнулась дверь, подумала, что надо было бы подробней расспросить. Впрочем, пусть едет. Хорошо, что Нина позвала ее. А то Мирье, кажется, временами грустно и одиноко.
И Елена Петровна опять взялась за логарифмическую линейку.
никто — ни начальник строительства, ни секретарь парторганизации— не возражали. Но где взять квартиру? Недавно закончили одну квартиру — две комнаты и кухню, но туда уже вселился Коллиев. Следующая квартира на подходе, но она давно обещана Елене Петровне.
Елена Петровна прервала Коллиева и сказала решительно:
— Давайте сделаем так. Дадим молодым мою квартиру. Мы с Мирьей подождем.
Так и решили.
Когда собрались уходить, Воронов неожиданно спросил:
— Что вы думаете об Игоре? Мне кажется, он был бы более подходящим комсоргом, чем Валентин. Ведь до курсов он был секретарем, организация работала активнее. Кажется, у них намечаются перевыборы.
— Да, он, конечно, побойчее, чем Валентин,— согласился Ларинен.— Только пусть сами комсомольцы решают.
Коллиев поддержал Ларинена:
— Я тоже был бы за Игоря, но только вот...
— Что «только вот»? — усмехнулся Воронов.
— У него что-то там было с Изольдой.
— Ох боже ты мой! — воскликнула Елена Петровна.— Какое нам дело, что у кого с кем-то там было! Тоже мне нашли врага в Хаукилахти... Изольда, Изольда! Неужели всех, кто с ней хоть немного был знаком, нужно подозревать в чем-то?
Коллиев обиженно пожал плечами:
— Мне-то что: я здесь человек новый.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В Хаукилахти готовились к большому торжеству. Заведующая магазином сама поехала на базу, чтобы добыть для праздничного стола такие деликатесы, какие до их далекого поселка никогда не доходили. Шеф-повар столовой совсем запарилась, выполняя заказ на блюда, которых в обычные дни не готовили. Баяниста клуба освободили на пару дней от работы, чтобы он смог подготовиться к празднику. Нет, в Хаукилахти собирались отмечать не юбилейную дату и даже не выполнение плана строительных работ. Готовились к свадьбе, к семейному празднику. Но это была, во-первых, комсомольская свадьба, и, во-вторых, женился не кто-нибудь, а Андрей Карху, сын Степана Никифоровича Карху, заслуженного, известного по всей республике лесоруба, человека, которому, глядишь, вот-вот и Героя дадут.
Заправлял всеми приготовлениями лично председатель постройкома Коллиев. Он всеми командовал, и даже сам жених оказался у него на побегушках. Однако вскоре Андрей запротестовал и махнул рукой:
— А ну вас... В конце-то концов, кто женится—отец или я?
И его оставили в покое. Воспользовавшись этим, Андрей и Наталия занялись обстановкой своей квартиры, которую им выделили в новом стандартном доме.
И вот настал день свадьбы. Приехал Степан Никифорович. Стали съезжаться гости. Большинство гостей Андрей и в глаза никогда не видывал. Да и встречал их не он, а отец. Поздравления адресовали в первую очередь отцу, а потом лишь жениху. Даже большинство из свадебных подарков Андрею пришлось получать через отца. Андрею не оставалось ничего иного, как отшучиваться:
— Я тут ни при чем, главный вот он—отец, без него и жениха не было бы.
Наталия и мать Андрея, тихая, застенчивая старушка, хлопотали на кухне. Встречать гостей они выходили, только когда их специально требовали. Наталия выбегала, принимала быстро поздравления и подарки и тут же возвращалась обратно. Мать Андрея долго вытирала руки о передник, робко подавала маленькую костлявую руку и тоже торопилась на кухню. Она уже в который раз принималась рассказывать Наталии, как гуляли свадьбу в годы ее молодости:
— На лошадях с бубенцами подкатили ко двору, пальбу из ружей открыли. Потом торговаться начали, как и положено. Знали ведь, что за мной в приданое дают корову, а сваты еще телку требовали. Откуда телку взять-то, не было, знали, но обычай такой — торговать. А как пировать начали — три дня гуляли. Без водки было весело, будь она неладная, водка.— И, тяжело вздохнув, она о чем-то задумалась.
Мирья впервые была на свадьбе в этой стране. Нарядная, в новом шелковом платье, которое мать накануне купила, она стояла на крыльце, с любопытством наблюдая, как Степан Никнфорович и Андрей принимают гостей. К дому подъехала легковая машина — гости из райцентра. Первой из машины вышла полная женщина в модной шляпе с перьями, с большой сумкой в руках. Перед ней расступились, освободив ей дорогу к крыльцу. Гостья из райцентра быстро поздравила Андрея, а потом стала вынимать из сумки одну чашку за другой — целый чайный сервиз — и выкладывать на руки Мирье. Растерявшись, не понимая ничего, Мирья с готовностью подставила руки и, только когда женщина чмокнула ее в щеку и, держа за локоть, стала что-то говорить по-русски, сообразила, что ее приняли за невесту. Потом вся залилась краской и бросилась бежать на кухню. И конечно, уронила одну из чашек.
Гостья тоже растерялась и, охая, побежала вслед за Мирьей.
— Посуда бьется к счастью! — крикнул Андрей и стал со смехом собирать осколки чашки.
Грянул такой дружный смех, что Васели выскочил из дому и стал расспрашивать, над чем смеются. Когда ему сказали, он нахмурился:
— Чего гогочете? Мирья еще не знает наших диких обычаев.
— Что же тут дикого-то? — возразили ему, но смеяться перестали.
Когда сели за стол, сперва все шло как положено — произносили традиционные тосты, кричали «горько», а потом, по мере того как веселье возрастало, о женихе и невесте забыли и в центре внимания оказался Степан Никифорович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112