Отгоняя комаров от себя, Анни оживленно заговорила:
— В самом деле, Михаил Матвеевич, давайте организуем доклад: «Будущее Туулилахти». Интересно получится. Даже здорово!
— Вот тебе и палочка в отчет, и людям польза,— шутливо заметил ее муж, экскаваторщик Никулин.
— Это можно, даже нужно,— Воронов не поддержал шутливого тона.— И как можно скорее.
— Но спешить тоже не следует,— заметил Петриков.— Такое серьезное мероприятие требует тщательной подготовки. Я кое-какой опыт по этой части имею.
Вася Долговязый выбил трубку о камень, затоптал искры и взялся за топор. За ним поднялись другие. И снова над Туулилахти разнесся ровный гул моторов и перестук топоров.
Было уже поздно, когда Воронов вернулся домой и стал распаковывать вещи. В пакете, перевязанном ленточкой, был шерстяной детский костюмчик. Воронов разложил его на коленях, рассмотрел, потом снова аккуратно сложил, завернул в бумагу и опять перевязал ленточкой.
Шагая по людной улице, он думал о том, что ему неловко идти к Айно Андреевне вот так, на виду у всех, да еще с пакетом под мышкой. Люди могут подумать бог весть что. А кому какое дело! Он идет к вдове своего лучшего друга и несет гостинцы из города. Что в этом плохого?
Ведь все знают, что бывший главный механик сплавного рейда Петр Иванович Александров был его лучшим другом. Правда, дружили они своеобразно — ругались и спорили почти каждый день.
Александров был очень болен, но не придавал этому никакого значения. И не верил собственной жене, участковому врачу, когда она уговаривала его лечиться и беречь себя...
Айно Андреевна осталась вдовой с маленьким ребенком на руках.
Так что ж тут плохого, если он, Воронов, навещает ее и приносит подарки?
Айно Андреевна за последние годы пополнела, но осталась такой же подвижной, как и прежде. Каштановые волосы, закрывавшие в молодости ее лоб челкой, теперь были за
чесаны назад. На круглых полных щеках сохранились прежние ямочки, которыми Воронов всегда втайне любовался.
Все в комнате Айно Андреевны было как и до ее замужества. Во всем был порядок. Только книги валялись на столах, стульях, диване, под подушкой и даже на этажерке стояли как попало.
Трехлетняя Валечка сидела на коврике и, вытянув губы, старательно строила из кубиков пирамиду, которая почему-то все время разваливалась.
Войдя в комнату, Воронов почувствовал себя еще более неловко: у Айно Андреевны сидела Елена Петровна. Правда, Елена Петровна нередко заходила к Айно поболтать о том о сем, но какой черт принес ее сегодня! Воронов мысленно ругнул себя за то, что пришел.
— С приездом вас,— приветливо сказала Айно Андреевна. Румянец на ее щеках заиграл еще сильнее, она быстро повернулась к плите, где кипел чайник.
Совсем иначе встретила Воронова Елена Петровна — посыпались ее упреки:
Долго же вы там гуляли! А мы по-прежнему целых /та километра вынуждены брусья по грязи на лошадях |искать. И это в эпоху спутников.
Воронов махнул рукой:
Мореная Елена Петровна! Сейчас речь идет на деревянных домишках...
Л/ню Андреевна присела, пока Воронов излагал новости. Гина Петровна задумчиво смотрела на играющую на полу девочку, потом спросила:
— А кто же будет строить?
- Мы с вами. Нам ведь не привыкать. Айно Андреевна, надеюсь, помнит, каков был Туулилахти раньше. А теперь посмотрите, какой я поселок отгрохал. Настоящий город!
Елена Петровна сухо заметила:
— Все я да я... Не люблю, когда руководители хвастаются.
Айно опасливо взглянула на Воронова: не миновать скандала. Но тот молча проглотил пилюлю. Хозяйка стала накрывать на стол и попросила подругу:
- Елена Петровна, достань-ка чашки, попьем чайку.
Гостья хорошо знала, где хозяйка держит посуду. Она
Подала на стол две чашки. Как бы продолжая свои мысли, Воронов заговорил:
- Строить будем, Елена Петровна. Больше и лучше, чем до сих пор. Надо, чтобы каждый понял свою ответственность шире, в перспективе. Вот что я хотел этим сказать. Возьмите хотя бы жилой дом, допустим, квартир на сорок. Сколько в нем жильцов? Около двухсот. Двести человек всю жизнь на себе ощущают удобства и неудобства своей квартиры и всего здания. Помножьте это на несколько поколений. Вот откуда складывается ответственность строителя за каждую балку, за каждый кирпич.— Воронов пояснил, словно оправдываясь: — Это не моя философия. Был у меня хороший друг на фронте, начальник политотдела армии генерал-майор Морозов, большевик с дореволюционным стажем. Уже пожилой, он все время находился в частях, которые прикрывали отход. Однажды ночью, перед боем, мы отдыхали. Но какой там отдых! Лежишь и думаешь. А он и говорит мне: видишь — дом. Смотри, говорит, что в нем хорошего, что плохого. И сколько человек это здание согревало бы, если бы не война. А все равно, говорит, мы будем строить больше и лучше, чем до сих пор, строить с перспективой на далекое будущее, с чувством большей ответственности. Повторяю — это было на фронте, мы отступали. А человек думал о будущем, о мире.
Елена Петровна заметила на это:
— А сегодня дети задумали в войну играть. Я их разогнала.
Воронов продолжал свое:
— Хороший генерал! Потом он был на партийной работе, теперь на пенсии. Все обещает заглянуть ко мне.
Елена Петровна вдруг вспомнила:
— Сегодня к нам новый человек оформился. Каменщик.
— Я его уже видел.
— А я знаю давно его жену. Моя землячка и...— Елена Петровна грустно усмехнулась.— Нелегко ей живется. Кажется, у них сейчас плохо с деньгами. Дети у них. Говорит, обносились. Может быть, устроим им аванс? И в первую очередь — квартиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91