На небольшом расстоянии друг от друга строили домики из трех-четырех комнат. Туристы заглянули в них. Прямо из кухни теплоизоляционная дверь вела в маленькую баню.
— А кто в таких домах будет жить? — спросил Павел Иванович у сопровождающего их господина со спортивной выправкой и приветливой улыбкой, не сходящей с лица.
— Простые рабочие.
В одной из комнат широкоплечий маляр красил стену. Приятно было наблюдать, как он делал два-три мазка, отступал шаг назад, любуясь своей работой, и снова несколько раз проводил кистью по стене.
— Спросите, есть ли у него такой дом? — попросил Павел Иванович Айно.
Маляр задумался и неторопливо ответил:
— Где уж нашему брату! Чтобы жить в таком доме, надо иметь карман потолще. Была у меня мыслишка построить хотя бы избушку этак за миллион марок, заполучить ссуду лет на двадцать. Но все это пока что одни мечты...
— А сколько вот такой дом стоит? — спросила Айно.
— Да примерно четыре с половиной миллиона.
Бесшумный лифт поднял туристов на верх семидесяти пятиметровой башни. Город был как на ладони. Айно побледнела: ей показалось, что башня качнулась. Гид подтвердил: «Да, башня действительно качается». Павел Иванович взял ее за руку и шутливо успокаивал:
— Ой, как маленькую напугали? Смотрите, теперь уже не страшно: я держу за руку.
Только войдя в кабину лифта, Айно отняла руку.
Она не жалела, что поехала сюда, хотя вечерами скучала и беспокоилась о Валечке. Иногда ей приходила мысль: интересно, как бы все это воспринимал Петя?
Она вспомнила, как однажды они с Петей проездом были в Москве. Остановились у московской подруги Айно, тоже врача. Подруга жила неподалеку от университета, в новом массиве на юго-западе Москвы. Теплым августовским вечером они любовались огнями Москвы. И им казалось, что с высокого балкона видна вся страна, их Туулилахти тоже. По шоссе на запад с грохотом шли бульдозеры, машины с разобранными кранами. Между новыми зданиями еще оставались пустыри, но из земли, только что разровненной бульдозерами, уже поднимались саженцы липы, березы и тополей. Хрупкие, едва различимые с высоты балкона, они росли, потому что о них заботились люди. Со временем они превратятся в густые сады, станут украшением нового жилого района. То же и в жизни людей. Человек не сразу видит плоды своего труда, для этого нужно время. Чтобы взорвать каменный дом или мост, достаточно секунды, двух секунд; чтобы построить их вновь, требуются месяцы, годы. И все-таки в мире построено больше, чем уничтожено во всех войнах. Пожалуй, на свете нет такой страны, которая пострадала бы от войны больше, чем Советский Союз. Но не найдется другой такой страны, где бы все так быстро строилось.
В тот вечер они говорили и даже поспорили о том, как живут за границей, где никто из них не бывал. Петя говорил обо всем заграничном с озлоблением: ему казалось, что все там жестоко, бесчеловечно. И люди тоже. Его можно было понять: слишком много он пережил на фронте, к тому же он был больной человек, предчувствовавший близкий конец. Айно и ее подруга доказывали, что люди всюду люди и хотят жить в дружбе, не знающей границ. И вот Айно сидела у окна гостиницы «Урсула» и смотрела на огни реклам зарубежного города. Она знала, что война не нанесла большого ущерба Финляндии. Здесь было легче строить и создавать красоту. Она уже успела убедиться, что финны умеют строить, что они любят свою страну и труд. «Хорошо, что поехала,— опять подумала Айно.— Хорошо видеть приветливые лица и пожимать руки друзьям».
Предстояла поездка в Нурмиярви, на родину Алексиса Киви. После завтрака осталось немного свободного времени, и туристы решили прогуляться в университетский Ботанический сад. Там они увидели редкую картину: с дерева на землю спрыгнула белка, взглянула на пришельцев маленькими круглыми глазами и, ничуть не испугавшись их, перемахнула на песок аллеи. Какой-то мальчик уронил на землю орех. Белка мгновенно схватила его и стремглав вскарабкалась на дерево. Откуда-то появилась вторая белка, добралась по ноге мальчика к карману его куртки, засунула голову в карман и быстро умчалась. Мальчик засмеялся и потряс в кармане орехами, и белка опять устремилась к нему.
Вдруг из травы прямо на Айно выскочила еще одна белка. Айно негромко вскрикнула и отпрянула назад, чуть не сбив с ног Павла Ивановича. Они громко рассмеялись; белка, распластав пушистый хвост, убежала. Мальчик посмотрел на них осуждающе. Руководитель группы предложил:
Пойдемте отсюда. И белкам ясно, что мы не знаем обычаев страны.
Айно стало неудобно. Она даже не заметила, что Павел Иванович вел ее под руку и что она села в автобусе рядом с ним.
И вот уже машина мчится по асфальтированному шоссе мимо соснового леса, озер, и небольших, всего в несколько домов, хуторов. И вряд ли когда-либо на этом финском шоссе так широко разливалась песня, которую любят в Советской стране:
А я остаются с тобою, Родная навеки страна! Не нужен мне берег турецкий, И Африка мне не нужна.
Пешеходы останавливались у дороги и удивленно провожали автобус глазами. Айно шаловливо махала им рукой.
Неделя подходила к концу. Туристы разъехались по стране. Тогда-то Айно Андреевна и Павел Иванович и сошли на небольшой станции. Им предстояло ехать на один из лесопунктов, где даже в это время года велись лесозаготовки. Их встретила представительница местного отделения общества «Финляндия — СССР», стройная шатенка средних лет. Она представилась Импи Халонен. С ней был довольно тучный, выглядевший вялым и усталым, но очень любезный господин, директор акционерного общества Арно Халонен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91