Пентикяйнен заметил из коридора:
— А у нас — за всё деньги гони... Болеть — слишком дорогое удовольствие в Финляндии. Госпожа доктор, надеюсь, извинит меня, что я тут наговорил всякой чепухи. Откуда знать, с кем имеешь дело? Удивительный у вас народ! — заключил Пентикяйнен
— Народа-то мы еще не успели узнать,—возразил его товарищ.
В Коувола финны должны были сделать пересадку. Пока они укладывали вещи, Айно сходила в свое купе и принесла портсигар из карельской березы и рюмочку — сувениры.
— Вот на память о Советском Союзе,— она протянула Пентикяйнену портсигар, и рюмка досталась Куосманену. Тот рассмеялся:
— Видишь, брат, на что намекает госпожа? Запомни и больше не кури при женщинах. А я должен пить не из горлышка, а из рюмки... Конечно, я шучу, но не знаю, как отблагодарить вас. Это очень трогательно с вашей стороны. А у нас нет ничего, чтобы подарить в ответ: всё уже раздарили.
В Коувола Айно вышла прогуляться на перрон и увидела, что Пентикяйнена встречает высокая худощавая женщина средних лет. «Жена»,— подумала Айно. Женщина бросилась навстречу мужу. Он обнял ее за плечи, и тогда выражение ее лица вдруг изменилось. Она стала громко укорять:
— Вот в каком виде ты едешь из-за границы! Неужели даже из такой поездки ты не мог вернуться не нализавшись?
Айно улыбнулась: жены во всех странах одинаковы!
Поздно вечером поезд прибыл в Хельсинки. Туристов встретили работники общества «Финляндия — СССР». На привокзальной площади их ждали машины.
Площадь как площадь, дома как дома, но было что-то в них чужое, непривычное. На стенах и на крышах — краски и свет: все должны знать, что нейлоновые чулки «Атлас»— лучшие в мире. Огромная реклама зубной пасты... «А что, если бы на деньги, ушедшие на эту рекламу, купить зубной пасты, ее, наверное, была бы целая гора»,— с усмешкой подумала Айно.
Чемоданы погрузили в машину. Вокруг разговаривали и перекликались:
— Слушай, Пекка, мы же договорились...
— Лиза, подожди, сядем на тройку...
— Вон свободное такси...
— Я загляну вечером, посмотрю, что за шляпку ты купила...
«Странный город — все говорят по-фински!» — Айно Андреевна сама усмехнулась своей мысли.
Темноволосая миловидная девушка подошла к Айно и на ломаном русском языке пригласила ее сесть в машину.
— Кийтос,— ответила Айно по-фински.— А нам далеко? Может, пойдем пешком.
Девушка остолбенела — она подумала, что по ошибке заговорила с кем-нибудь из местных. Чтобы успокоить гида, Айно повторила свое предложение по-русски.
— Я-то с удовольствием, но как другие? — заколебалась девушка.
Пришлось сесть в машину.
С грохотом проносились небольшие трамвайчики, сплошным потоком мчались машины — черные, синие, красные, маленькие и большие — «Москвичи», «Победы», итальянские, немецкие, чехословацкие. Сидевший рядом с Айно Павел Иванович вслух называл марки машин.
Автобус остановился у отеля «Урсула». Над входом развевались флаги США, Англии, Дании, Швеции, Франции — в гостинице жили люди из этих стран.
Едва Айно успела умыться, постучала девушка-гид и пригласила ее на ужин.
Ужинали в уютной отдельной комнате ресторана за большим круглым столом, на котором стояли советские и финские флажки. Ужин начался официальными тостами с финской, потом с советской стороны. Понемногу скованность исчезла. Послышались шутки, завязались оживленные разговоры о театральных новостях Москвы, Ленинграда и Хельсинки. Тут же обсудили программу туристской группы на все десять дней.
Айно сидела рядом с Павлом Ивановичем и тихо передавала ему ход разговора, а потом незаметно для себя стала переводить для всех. Девушка-гид, слабо зная русский язык, с благодарностью уступила ей эти обязанности.
Возвращаясь в гостиницу, туристы заметили, что над главным входом прибавился советский флаг. Флаги шести государств развевались на слабом ветру, словно играя друг с другом, в тусклом свете уличных огней. Люди, прибывшие из шести стран, отдыхали под одной крышей.
Айно вошла в номер и только теперь почувствовала усталость. Она зажгла ночник и, усевшись в кресле у окна, стала смотреть на улицу. Где-то далеко на здании национального акционерного банка вспыхивали неоновые рекламы. Напротив, через улицу, сверкали витрины универмага кооператива «Эланто». Изредка проходили пешеходы. Девушка и юноша, оба в узких брюках и свободных куртках, стояли, взявшись за руки, и о чем-то говорили. Девушка показала на часы. Юноша отмахнулся: наверно, в этот момент ему хотелось, чтобы на свете вообще не было никаких часов.
Айно достала из чемодана бумагу, зажгла большой свет и села писать письмо:
«Милая, маленькая, родненькая Валечка...»
Айно задумалась. Интересно, какой будет жизнь, когда ее дочь станет взрослой? Туулилахти, наверное, превратится в большой город, а Валя — станет инженером. Айно пыталась представить похожую на себя стройную девушку: вот она мчится на самолете, вот бежит по лугу, срывая цветы, вот кружится в вихре вальса...
Утром автобусы привезли их в новый район города, расположенный среди соснового бора,— Тапиолу. В машине рядом с Айно опять оказался Павел Иванович.
Красивые многоэтажные здания стояли среди стройного соснового леса, но не рядами, как обычно, а в своем особом порядке — так же, как стоят деревья и валуны. Если бы они расположились в ряд, природа перестала бы быть природой.
Павел Иванович говорил Айно:
— Посмотрите, какая гармония может быть между природой и архитектурой! Архитектура отдельно от природы — безжизненна, а вместе с ней — величественное целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91