И опять перед ней пошли снега, бесконечные сугробы, а за ними стояла маленькая девочка и ждала мать.
Когда она проснулась утром, довольно моложавая брюнетка сидела напротив и с интересом смотрела в окно. Взглянув на Елену Петровну, она улыбнулась:
— Ну и мечетесь вы во сне. Даже простыню на пол сбросили.
— Жарко было,— неохотно ответила Елена Петровна и, попросив закрыть дверь, стала одеваться.
Брюнетка оказалась словоохотливой. Она тут же рассказала, что возвращается с курорта и что каждый год ездит на юг отдыхать, а муж остается дома.
— А у вас есть семья? — вдруг спросила она.
— Только дочь,— ответила Елена Петровна. Ей не хотелось рассказывать подробности незнакомой попутчице. Разве понять той, что значит для нее дочь? И она сказала, взглянув в окно: — Уже зима пришла.
Но наступающая зима не интересовала спутницу.
— А муж? У вас нет мужа?
— Погиб... Вы чай уже пили?
— Чай скоро будет... Но ведь с войны столько мужчин вернулось. Давно могли бы обзавестись новой семьей. Вы такая здоровая, молодая.
— Молодая, здоровая,— усмехнулась Елена Петров* на.— И то и другое весьма сомнительно... А там умываться очереди нет?
Пока Елена Петровна умывалась, подали чай. Спутница сидела и ждала ее, словно для того, чтобы заявить:
— А я замужем второй раз.
— Да?!
Пока Елена Петровна доставала дорожные припасы, спутница успела рассказать, что первый муж ее ушел к другой, помоложе и покрасивее: война испортила мужчин.
«Наверное, устал от твоей нескончаемой болтовни?» — подумала Елена Петровна, а вслух сказала:
— Не всегда виновата война.
— Нет, война! — не уступала брюнетка.— В наше время мужчин стало меньше, чем женщин. Вот и разбаловали их. Мой нынешний благоверный тоже ушел от жены. Наверно, на этот раз я оказалась моложе да красивее. Так что я свое взяла...
В купе ехал еще один пассажир — старый, весь седой, но еще статный мужчина. Он стоял в коридоре и курил. Обернувшись, он вмешался в разговор:
— Я тоже так думаю, что война тут ни при чем. Значит семья была шаткая еще до войны. Здоровая семья — как и народ — в войну только крепче становится...
— О да, я где-то читала нечто подобное,— усмехнулась женщина.— Я говорю о жизни.
— Наверно, я прожил больше вас,— невозмутимо заметил старик.— И тоже говорю о жизни.
— Что вы стоите? Садитесь, пожалуйста.— Елена Петровна обрадовалась новому попутчику,
Старик потушил папиросу и сел рядом с Еленой Петровной.
— В жизни всякое бывает,— обратился он примирительно к брюнетке.— Старики, вроде меня, любят поучать или осуждать, часто даже не зная, о чем идет речь... Смотрите, опять снег пошел.
— А это плохо, если еще не было морозов.— Елена Петровна поддержала новую тему.— Очень плохо для лесозаготовок. Болота не замерзнут.
— Вы из Карелии? — спросил старик.— Очень приятно! Я тоже еду туда. Впервые, правда.
Поезд остановился, и разговор прервался. Старик пошел за газетами.
— Вы не захватите нам лимонаду? — попросила брюнетка. После его ухода она сказала Елене Петровне: — Он, наверно, отставной полковник или генерал. Видите, какая стать!
— Может быть,— безразлично ответила Елена Петровна.
— Знаете, я обычно отгадываю профессии людей.—• Брюнетка не хотела прерывать разговора.— Вы, например, скорее всего партийный или советский работник районного масштаба.
— Мы все должны считать свою работу партийной или советской.
— Отгадала! — Женщина посчитала слова Елены Петровны за утвердительный ответ и тут же спросила в упор у старика, вернувшегося с газетами и двумя бутылками лимонада: — Я отгадываю профессии. Вы, наверно, полковник в отставке или даже генерал.
— За мои годы кем только не успеешь побыть,— уклончиво ответил старик и стал просматривать газеты.— Вот когда человечество добьется прочного мира на земле, тогда генералам и офицерам придется приобретать другую профессию. И, видимо, так в конце концов и будет.
Елена Петровна тоже взяла газету, но, прежде чем просмотреть ее, спросила у попутчицы:
— А вам самой придется сказать, кто вы. Я не умею отгадывать.
— О, у меня весьма благородная профессия,— засмеялась женщина.— Мужчины, видите ли, хотят быть красивыми. Вот я и помогаю им в этом...
Старик машинально пощупал тщательно выбритый подбородок. Все засмеялись.
— И неплохо работаю,— похвасталась брюнетка.— Мое фото висит на доске Почета артели. Приходите — увидите.— А потом она вдруг сказала задумчиво: — Вот хочу в партию вступить. Наш секретарь партийной организации не против, но просил подождать годик-другой. Дело, говорит, серьезное.
Старик опустил газету.
— Да, это дело серьезное. Тут нельзя спешить.
— А если человек хорошо работает? — спросила женщина.
— Это, конечно, главное, но одного еще мало. Надо еще взвесить, на что ты готов и на что нет, куда идешь и какие требования себе ставишь.
— Вы, наверно, партийные?
— Старался быть партийным по мере своих сил,— ответил старик и спросил: — Не знаете, в Туулилахти поезд когда приходит?
— В Туулилахти? — воскликнула Елена Петровна.— Так я же оттуда! Вы в командировку или к родным?
— Почти как к родным.
— К кому, простите? Я там всех знаю.
— Пионеры позвали меня в гости,— улыбнулся старик.— И есть у меня там фронтовой друг — Воронов Михаил Матвеевич. Знаете его?
— Тогда я вас знаю. Вы... Простите, забыла фамилию. Воронов о вас много рассказывал. Вспомнила: Морозов! Правильно?
Старик кивнул и продолжал:
— Пионеры так просили приехать. А это народ, которому нет сил отказать. Да и друга своего хочу повидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91