Как он там?
— Воронов? Ничего. Работает. И неплохо. Правда, мы с ним иногда ругаемся, но, по-видимому, у нас должности такие — он начальник, а я прораб.
— Из-за чего же вы ругаетесь?
— Да так. Ничего особенного. Когда что-нибудь не ладится, отведем душу, и будто все снова пойдет хорошо.
Брюнетка разочарованно протянула:
— Прораб? А почему вы сказали — партийный работник?
За Елену Петровну ответил старый большевик:
— Это тоже партийная работа, если хотите знать.— Елене Петровне он не давал покоя: — А как он вообще?
Все один?.. М-да... Значит, Ольга так и не вернулась? Характером как он? Тяжелый?
— Каждый человек с характером,— в свою очередь уклончиво ответила Елена Петровна.— Один с одним, другой с другим — вот уже два, а там, глядишь, и коллектив образуется. Только живи и работай.
— Я вас понял,— заключил старик.— Что ж, почитаем газеты.
Выходя из вагона на станции Туулилахти, Елена Петровна улыбнулась: никогда не видела такой торжественной встречи. На станции выстроились пионеры со знаменами. Когда поезд остановился, раздалась барабанная дробь, потом заиграл горн. Елене Петровне хотелось задержаться в вагоне, пока не кончится эта торжественная церемония, но поезд стоял всего три минуты, и ей пришлось выйти из вагона следом за Морозовым.
Глядя на пионеров, застывших в строю, она вдруг представила себе, как бы выглядела Мирка среди них. «Вряд ли Мирке пришлось носить красный галстук»,— подумала она.
Елену Петровну тоже встречали. Нина бросилась на шею, Айно Андреевна обнимала, как влюбленная школьница.
Когда пионеры ушли, Воронов подошел к Морозову почтительно и как-то застенчиво. Старик протянул сперва руку, потом вдруг крепко обнял, отступил шаг назад, снова обнял и заговорил одобрительно:
— Смотри, какой орел! Даже не постарел.
— И вы тоже не постарели.
— Ну-ну, говори правду или молчи. Вот так, значки! А прораба своего почему не приветствуешь?
Воронов подошел к Елене Петровне и крепко пожал ей
руку.
— Поздравляю тебя, дорогая Елена Петровна! — Он сказал так искренне и дружески, что та растрогалась.
В эту минуту она от души пожалела, что была с ним иногда чересчур резкой. Как-никак, но он старший товарищ по работе и в конечном счете прямой, хороший человек. А какой он теперь застенчивый перед своим наставником, старым фронтовым другом!
Воронов объяснил Морозову:
— Вот Елена Петровна нашла свою дочь. Чуть ли не двадцать лет считала, что у нее никого нет...
— Все знаю. Мы же вместе ехали. Что только не случается в жизни! — ответил старик.
Воронов повел Морозова к себе. Елена Петровна потащила Айно с собой, не спрашивая, есть у нее время или нет. В комнате было тепло и уютно. Кажется, Нина научилась быть хозяйкой. Не успели они толком раздеться, как посыпались вопросы:
— Расскажи о Мирке. Какая она?
Айно раньше рассказывала ей о встрече с Мирьей. Но теперь ее спрашивали о Мирке. Небольшое различие в именах имело необычайное значение. О встрече с Мирьей, которая длилась считанные минуты, Айно пришлось вспоминать теперь несколько часов, и все равно она не сумела передать всего, что интересовало мать. Какие у Мирки глаза? Как она одета? Какой у нее голос?.. Не помогла даже фотокарточка, которую сообща изучали заново. Елена Петровна совсем другими глазами смотрела и на кожаный бумажник— подарок дочери и жалела, что.не взяла его с собой на юг.
Потом они пошли к Айно Андреевне на чай. Валечка в тот вечер изумлялась, что большая и взрослая тетя Елена так любит играть в куклы, возиться с ее Миркой.
Вдруг Елена Петровна заметила плащ Воронова, висевший на вешалке у Айно Андреевны, и удивленно уставилась на него. Хозяйка, поймав ее взгляд,«покраснела, потом смущенно сказала:
— Ты как раз успела на свадьбу.
— Чью?
— Нашу. С Михаилом Матвеевичем.
Елена Петровна невольно вздрогнула, хотя и старалась казаться спокойной. Она стала внимательно изучать шов на юбке куклы. Юбка была хорошо сшита, нитки подобраны по материи. Чулки тоже хорошо связаны.
— Мы решили пожениться...— Она снова услышала голос Айно.
Конечно, надо было что-то ответить, и Елена Петровна сказала то, что и принято говорить в таких случаях:
— Поздравляю, желаю счастья!
Айно села рядом, обняла и прижалась лицом к груди подруги.
— Так получилось, Елена,— Айно словно извинялась.— Честное слово, я сама не поверила бы, если бы мне сказали об этом раньше.
— Я-то знала и раньше,— говорила Елена Петровна,
поглаживая Айно по плечу.— Из вас получится хорошая пара, очень хорошая.
Айно выпрямилась:
— Знаешь, а мне почему-то казалось, что ты тоже была неравнодушна к Михаилу. Признайся хоть себе, если мне не хочешь. Правда?
— Чепуху ты мелешь! — рассердилась Елена Петровна.
Но Айно Андреевна со смехом продолжала:
— Только не сердись на меня, не ревнуй!
— Ты перестанешь болтать глупости или...
Был уже поздний вечер, когда Елена Петровна и Нина сидели за шумящим самоваром в теплой и светлой комнате. Самовар они купили сегодня. Он придавал дому уют... Теперь Елене Петровне особенно хотелось, чтобы в ее доме было уютно.
— А Мирка приедет сюда?
Голос Нины был грустный. Елена Петровна удивилась: неужели ревнует? И она сама не замечала, как опустила руку на плечо девушки и притянула ее к себе.
— Как хорошо, Нина, что у тебя есть мама... Мать нельзя забывать.
— Ну что ты, Елена Петровна!
И Елене Петровне стало неловко за свои «нежности». Она убрала руки и сухо сказала:
— Надо помыть посуду.
Шестого ноября в клубе был торжественный вечер, посвященный сороковой годовщине Октябрьской революции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91