Они приготовили кофе и, как обычно, пили его в просторной гостиной за широким низким столом, за которым уместилась бы большая семья. Приятно было, развалившись в удобном кресле, листать газеты и беседовать.
— Ты целый день провела у Матикайненов? — Импи не хотелось произносить слова «дома».
— Я гуляла немного... Потом забежала к Лейле.
— Это к той, что учится в институте Сирола? В общем- то, она кажется неплохой и веселой девушкой. Ну, и что нового она рассказала тебе?
— О Кирсти. Вы ее не знаете.—Мирья еще не привыкла говорить с Импи на «ты».— После фестиваля Кирсти получила от советского парня-переводчика посылку с пластинками, но не хочет даже написать ему, поблагодарить. Разве это хорошо?
Госпожа вздохнула:
— Да, Мирья, это нехорошо...— Она пыталась поставить стоймя сахарные щипцы на столе.— За пластинки, разумеется, следовало поблагодарить. Но я сейчас подумала о другом... Видишь ли, Советский Союз — великая и могучая страна. В настоящее время ее отношение к Финляндии дружественное. Эту дружбу надо беречь как маленького ребенка, чтобы она развивалась и крепла. Если она нарушится— будут ужасные страдания, тысячи, десятки тысяч сирот... Нет благороднее дела, чем укреплять эту дружбу.
Госпожа встала и взяла со столика журнал «Советский Союз».
— Вот посмотри... Этот журнал издается в Москве на многих языках, в том числе и на финском. Видишь, бумага какая хорошая, а иллюстрации... Это очень дорогое удовольствие— издавать такой журнал на языке маленькой страны... А вот о чем я думаю: что, если каждый гражданин Финляндии будет получать оттуда посылки? Была я как-то в одной семье. Прихожу — все сидят у приемника и слушают Москву... И соседи с ними. Ответили на мое приветствие и предложили стул: сиди, мол, и тоже слушай. И знаешь, Мирья, мне тогда стало страшно — что же будет с нашей маленькой страной?
Мирья сидела, подпирая рукой щеку, и, пожалуй, впервые за многие годы не совсем понимала госпожу Халонен: что же ее страшит? Ведь она так хорошо говорит о необходимости для Финляндии дружить с Советским Союзом. Мирья встала с кресла, подошла к книжной полке, взяла энциклопедию и стала перелистывать ее.
— Что ты ищешь?
— Да вот не знаю даже, в каком году Чайковский родился.
— Он жил до революции.— Импи тоже поднялась.— За пластинки, конечно, следовало поблагодарить... Не пора ли нам, Мирья, спать?
Мирья тщательно изучила объявления в газетах и обзвонила все учреждения, где могла оказаться работа для Нийло. Но безработных служащих в городе было и без него немало. Иногда ее спрашивали: кто звонит?
— Из отделения общества «Финляндия — СССР»,— говорила она как можно вежливее, но скоро перестала отвечать так, потому что после этих слов на другом конце нередко вешали трубку.
— Знакомая ищущего работу,— коротко стала говорить она. Иногда ее просили позвонить через несколько дней. Мирья записывала номера и звонила снова, но безуспешно.
Лучше всего, конечно, было бы обратиться к госпоже Халонен, у которой такие обширные связи и авторитет, но Мирье не хотелось этого. Госпожа и так много сделала для нее; кроме того, девушка стеснялась признаться ей, что так обеспокоена судьбой Нийло.
Настал день, когда советские туристы должны были проехать мимо их города. В отделении общества к встрече особо не готовились, поскольку туристы пробудут на их станции каких-нибудь десять минут. Сегодня Мирья позавидовала госпоже и господину Халоненам — они сопровождали двух туристов, приехавших ранее. Халонены уехали с ними в лес, где руководимая Арно акционерная компания вела заготовки. Оттуда они должны были приехать прямо на вокзал.
Мирья решила во что бы то ни стало повидать туристов и вручить им кое-какие подарки. Она купила деревянную статуэтку, изображающую старого финна, куклу в национальной одежде и кожаный бумажник, украшенный финским пейзажем.
День выдался горячий. Мирье поручили продать билеты на советский фильм «Судьба человека», который .должен был демонстрироваться в 6 часов.
В полдень приехал Нийло. Он постеснялся зайти к Мирье, и ей пришлось бежать в парк, где они договорились встретиться.
То ли оттого, что сегодня было так много дел, то ли оттого, что так ярко светило солнце, настроение у Мирьи было приподнятое, радостное. Светлые волосы ее развевались, когда она, перебежав улицу, влетела в парк. Именно такой Нийло хранил ее в своей памяти. Он обрадовался, увидев девушку, и по ее радостному лицу решил, что она принесла добрые вести.
— Хорошо, что ты приехал,— Мирья бросилась к нему.— Но мне сейчас ужасно некогда, Нийло, ужасно... Надо идти продавать билеты, вечером — советская картина, а потом надо мчаться на вокзал к туристам. А потом... потом я свободна весь вечер.
— А куда мне сейчас идти? — растерялся Нийло.
— Пойдем со мной продавать билеты, а затем в кино.
— А тебе обязательно нужно смотреть этот фильм? — спросил Нийло.— Продай билеты, и пусть другие наслаждаются. Там ведь одна политика и пропаганда.
— Слушай, давай не будем сейчас препираться,— серьезно сказала Мирья.— Я не могу не идти и хотела бы, чтобы и ты был вместе со мной. Иначе...
— Ну что ж, давай...— смутился Нийло.— Я только думал, что...
— Значит, договорились. А теперь — пошли.
Отделение общества «Финляндия — СССР» помещалось
в старом каменном здании. Войдя со двора через низкую дверь, Мирья и Нийло поднялись по крутым ступенькам узкой лестницы на второй этаж. Узкий темный коридор, двери — точно в купированном вагоне. На одной из них вывеска: «Отделение общества «Финляндия — СССР».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91