Я старался восстановить в памяти те минуты как можно живее... Ну вот,— Павел Иванович опять взглянул па часы. Поезд начал замедлять ход.— Приехали!
В тамбуре Павел Иванович протянул руку и сказал:
— Я тут жаловался на судьбу... Извините меня. Такое говорят раз в жизни. Большое вам спасибо за дружеское участие.
Павел Иванович пошел к вокзалу — прямой, с поднятой
головой. Еще раз обернулся, помахал Айно и исчез в толпе, откуда и пришел в жизнь Айно на эти десять дней. Айно вернулась в купе и села у окна, подумав: «Вот жизнь, о которой не рассказывают туристам».
Она смотрела на здание вокзала, в дверях которого исчез ее спутник. Вспомнила, какой был вокзал в Волхов- строе до войны — очень маленький и невзрачный по сравнению с этим новым. Во время войны немецкая бомба попала прямо в вокзал, забитый эвакуированными женщинами и детьми. Какая ужасная трагедия разыгралась здесь в тот день! Айно Андреевна содрогнулась.
Около нового вокзального здания, похожего на роскошный дворец, по перрону между большими клумбами ходили люди — молодые и старые, серьезные и беззаботно веселые, стройные, с поднятой головой и ссутулившиеся под тяжестью прожитых лет. У каждого свой путь позади, своя жизнь впереди. Айно Андреевна, взволнованная рассказом Павла Ивановича, сидела и думала: «И все-таки шагает с поднятой головой».
Родина!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Первая, кого увидела Айно Андреевна, была Валечка. Девочка стояла на перроне, крепко держась за руку Оути Ивановны, и боязливо смотрела на громыхающие вагоны.
— А, вот и наша интуристка! — засмеялся своим громовым басом Степаненко и подхватил огромной ручищей чемодан Айно Андреевны.
Айно Андреевна схватила дочку, стала целовать в глаза, в лоб, в щеки. Только потом она вспомнила, что надо поздороваться и с другими, и заметила, что среди встречающих нет Елены Петровны: «Наверно, ее смена».
Если Оути Ивановна вышла к поезду, значит, в ее доме уже шумит самовар и все должны идти к ней. Стол был накрыт по старому карельскому обычаю — калитки и рыбники, отварная и жареная рыба, лепешки и пироги. Николай уже выздоровел. Он только что вернулся с утренней смены. Пока усаживались за стол, Айно Андреевна осмотрела лицо Николая. Осталось несколько небольших шрамов. «Со временем и они исчезнут»,— заверила она парня.
Люди приходили и уходили. Всем хотелось услышать, что она расскажет. Уже успели договориться, что завтра вечером она выступит в клубе и поделится впечатлениями
о поездке. Но разве дотерпишь до завтра! Ведь Айно Андреевна своими глазами видела страну, которая принесла многим карелам горе и слезы. Все, конечно, читали, что в той стране идет борьба за мир, но всем хотелось услышать своими ушами от своего земляка, что же там делается и как ведут себя люди.
— Я была только туристкой,— пояснила Айно, будто другие этого не знали. И она опять вспомнила слова Павла Ивановича.— Гость видит только праздничный стол и не заглядывает на кухню. Правда, мы встречались и с рабочими, и земледельцами, и предпринимателями, и чиновниками. Я разговаривала с одной старушкой. Ее сын погиб у нас, в Карелии. Старушка расхваливала свою страну и вспоминала сына, но ко мне относилась дружески. За всю поездку я не слышала ни одного враждебного слова, не видела ни одного неприязненного взгляда. Одна богатая госпожа всей душой отдается работе в обществе Финляндия СССР», хотя и смотрит на мир совсем по-другому, чем мы. Главное — она за мир и дружбу...
Это звучало уже как официальная речь, но именно в таком духе она и хотела выступить завтра в клубе. Подумав, Айно добавила:
Конечно, и Финляндии есть немало и таких, кто замком, и, конечно, при случае они постараются напасть, но времени уже не те: народ держит их в узде.
Она сползла с колен матери и копалась в ее чемодан Никто не заметил, когда она успела открыть его. Вдруг девочка восторженно воскликнула:
— Кукла!
Она держала в руках подарок Мирьи. Кукла с надутыми щечками и в финском национальном костюме лежала на руках Валечки, открывая и закрывая большие ярко-синие глаза. Айно Андреевна хотела вручить подарок дочке только дома. Но, может быть, так даже было лучше. Она собрала с полу вещи, сложила в чемодан и стала раздавать подарки. Степаненко достался подаренный Мирьей деревянный старик с трубкой в зубах.
— Ну точь-в-точь тот день, с которым мы в трясине боролись,— усмехнулся Степаненко и поставил фигурку на комод.
Оути Ивановна получила шаль, оказавшуюся в пакете Куосманена, Воронов — небольшой финский нож, пуукко, в красиво отделанных ножнах. Для других тоже нашлись сувениры.
Дома у Айно Андреевны было тихо и все в таком же порядке, как в день отъезда. Только пол Оути Ивановна вымыла к ее приезду. Айно Андреевна хотела уложить дочку спать, а потом заглянуть в больницу. Но девочка ни за что не согласилась лечь в кровать, пока не уложит свою куклу.
— А как ее зовут? — засунув палец в рот, задумалась Валечка.
— Прежде всего вынь палец изо рта,— велела мать.— Эту куклу тебе послала одна тетенька из Финляндии. Ее зовут Мирья. Может, так и назовем куклу. Смотри, какая она тоже милая и красивая.
Тогда Валечке пришла мысль:
— Помнишь, мама, тетя Елена рассказывала, что у нее была маленькая Мирка. И кукла будет Миркой, маленькая хорошая Мирка.
— Ну пусть будет Миркой,— согласилась мать.— Будь теперь и ты хорошей девочкой и поиграй с Миркой. Маме нужно сходить в больницу. Ты хочешь кушать? Нет? Ну что ж, поиграй.
Вернувшись из больницы, Айно Андреевна нашла девочку спящей на диване. Мирка тоже заснула в объятиях Валечки, закрыв свои большие ярко-синие глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91