- А ты уж погляди, Ёхан Палыч, - попросил, сдерживаясь. - Сделай такую милость, вах-трах!
Я застеснялся, мол, чего там смотреть, имел таки удовольствие лицезреть, так сказать, в натуральном виде. Не прошли и сутки. Однако визитер с кружкой коньячного пойла был неприятно настойчив. Я вздохнул - ну и времечко, мало того, что заставляют заниматься черт знает чем, так ещё надо рассматривать результат собственной трудовой деятельности. Однако делать нечего, тем паче у меня возникло подозрение, что у Сосо за обшлагом пиджака кинжал из дамасской стали, не дай Бог, прирежет, как засрацкого цыпленка, и ничего ему не будет, потому что лицо кавказской, понимаешь, национальности.
Пожимая плечами, просмотрел снимки. И ничего нового для себя не обнаружил. Жопа - она и в бывшем номере Предсовнаркома это самое.
- Не понимаю, - признался. - Что, имеются претензии к художественному осмыслению объектов?
Мой товарищ задохнулся от возмущения: какое к такой-то матери ху-ху-художественное, блядь, осмысление? Отщелкни глаза до щек, сукин ты сын?
- А что такое, - заорал я, - можно спокойно объясниться, а не жрать мой, между прочим, торт и кружками заглатывать коньяк?
- Ах, прошу прощения, граф, за ваш еб... ный коньяк?!
- А вы, князь, прекратите изъясняться загадками и материться, как конюх!
- Да, пошел ты, граф!
- Сам туда иди, князь!
Неизвестно, чем бы закончилась наша горячая, как кипяток, перепалка, да дверь в комнату рыпнула. Оба мы вздернулись, точно ошпаренные. Кто это ещё посмел вторгнуться в частную собственность?!
- Вах, красавица, прошу к нашему столу, - расплылся в медовой улыбке Мамиашвили, хлебосольным жестом сбивая бутылку, которую я успел привычным движением поймать у пола.
- Привет, мальчики, - проговорила Александра. - А у вас весело. - Была в строгом костюме, но в узкой короткой юбке. - Нет ли тут моего чайника?
Чужую посудину я нашел под кактусом, и пока её искал, князь галантный, как тульский пряник на празднике города, начал обхаживать молоденькую и доверчивую "красавицу". Это мне не понравилось - появилось настойчивое желание огреть любвеобильного друга чайником. Чтобы он забыл все слова. На всех языках мира.
- У нас проблемы, - напомнил я ему.
- Вах, какие проблемы? - удивился донжуан с гор. - Какие могут быть проблемы в обществе такой очаровательницы, да, Сашенька?
- Нет, у нас проблемы, - повторял я, как какаду, сидящий на кипарисе острова, омываемого океанскими волнами. И, вручив чайник хозяйке, принялся с помощью живота буквально выдавливать её из комнаты.
Улыбнувшись, девушка пообещала заглянуть на огонек к мальчикам попозже, когда они решат все свои проблемы.
Конечно же, все наши вопросы были сняты мгновенно. За час. И мой друг тут же поспешил вон из комнаты, чтобы пригласить прекрасную соседку на праздник, который был поминками. Для меня. Поминками по самому себе.
В чем дело? Надеюсь, это ещё кому-то интересно? Мне, например, нет. Потому что более в идиотском положении не приходилось бывать. Даже когда я елозил спиной по кремлевской каше в контейнере, была надежда, что таки выберусь из кисловато-удушливого пространства металлического куба. А тут? Мрак!
Моя мечта рухнула в одночасье: не тонуть по щиколотки нам с дочерью в тропическом жарком песочке, не лазать по шершавым стволам пальм, не бултыхаться в штормовых волнах океана. Все, амба!
Выразился бы куда энергичнее, да какую-нибудь бледную, как спирохета, вонливую дамочку хватит удар, если она услышит яростный вопль моей измученной души. Жаль, что у меня нет силы воли и бельевой веревки под рукой, удавился бы, не размышляя. Вместе с культурной спирохетной теткой, для коей словцо "конец"(в экспрессивной форме) есть оскорбление личного и общественного вкуса.
Но вернемся к печальной для меня яви. Когда мы снова остались одни, Сосо, отдав мне мою же алюминиевую кружку, наполнил её коньячной бурдой и сказал, что лучше будет, если я залью свой организм огненной водой. Для точного восприятия того, что произошло вчера.
- А закусить? - поинтересовался я, чувствуя, как мой друг приходит в хорошее расположение духа: дамасский кинжал был загнан в невидимые ножны, и можно перевести дух - мне.
- Кусай, дорогой, - указал широким жестом на мятое малосимпатичное месиво торта.
- Вы поразительно любезны, князь, - и залпом ухнул коньяк в себя. Цапнул кусок тряпичного "наполеона". - И чегось вчера было-то?
- Он меня ещё спрашивает, блядский фотограф?
- Пардон... порнограф... я, ик.
- Как?
Повторив, я по мере возможности объяснил значение этого слова, которое, кстати, придумал он, Сосо Мамиашвили, когда искал мне работу.
- Вот-вот, я тебе, пьяная рожа, нашел хорошее местечко, а ты?
- А что я, - продолжал не понимать, - а-а-атличные, глянь, фотки, - и веером кинул их на пыльный ландшафт тахты.
- Naturlick! - согласился. - Чувствуется, рука мастера.
- Ну?
- Бабу гну! - взъярился мой малопонятный товарищ. - Ты где э т о снимал, порнограф?!
- Где-где, - отвечал я, пытаясь подобрать удачную рифму. И не нашел. В "Метрополе", а что?
- В "Метрополе", - поднял указательный палец князь Мамиашвили со значением. - А где надо было?
- Как где? - я почувствовал, что трезвею, как блюющий в торт с кремовыми розочками член обновленного правительства на банкете в честь независимости Фасо-Бурсо. (Или Бурсо-Фасо?) - Извини, князь, это ты на что намекаешь?
- Какие тут намеки, baby bare*, - хохотнул Сосо. - Облажался ты, как поц в женской бане, ха-ха!
- Ничего не знаю, - отрезал я и сослался на господина Гамбургера, выдавшего по телефону информацию о местоположении поп-бля-звезд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151