- Кто эти фотки сладил?
- А кто мне эту работку помойную пристроил? - обиделся я.
- Господа-господа, к делу это не имеет таки никакого отношения, вмешался Могилевский. - Надо решать вопрос принципиально: мы начинаем или на этом заканчиваем? И расходимся, как пароходы с мандаринами.
Я выматерился, как матрос, поскользнувшийся на мандариновой корке, что привело к падению в трюм, наполненный гниловатым экзотическим фруктом. Что делать? Не мы выбрали такое паскудное времечко, и поэтому остается либо прозябать в стойкой скудности вместе со всем терпеливым народонаселением, либо сделать ставку на сукно игрового стола в казино, именуемое "Жизнь".
Ударив по рукам, мы начали обсуждать детали наших будущих решительных действий. По шантажу высокопоставленной жопы современности, имеющей депутатскую неприкосновенность. Вот такая вот оригинальная идея приспела в голову моего друга Мойшы Могилевского, которому полностью захотелось оправдать свою многозначительную фамилию, затащив в могильную ямку коллектив товарищей в нашем лице, чтобы, верно, не так было скучно разлагаться в заднем проходе вечности.
- Вот только не надо красивых слов, граф, - отверг мои стенания лавочник. - Никакой романтики. Прежде всего работа. И работа.
- Ну-ну, - сказал я, - добрый труд брать за горло того, кто имеет депутатский иммунитет на личную жизнь. А если он нас пошлет?
- Не пошлет, уже проверено, - отрезал Мамиашвили.
- То есть, - не понял я.
Парочка вздохнула и призналась, что уже приступила к действиям. Еще вчера. Вместе с девочками. Какими-такими девочками, похолодел я, точно труп на столе мертвецкой. И получил ответ: Сашенька и Софочка уже ступили на преступный путь шантажа, и весьма успешно - имеется Ф.И.О. любителя клубнички и место его временного проживания, а также адрес супруги, работницы мэрии в городке Ёпске. Я взялся за голову: вовсе ум потеряли, други мои, там, где девочки, жди бесславного конца?
- Какого конца? - заржали мои товарищи.
- Дураки, у баб языки - помело!
- Какие языки? - хохотали, будто припадочные.
Я понял, что ситуация вышла из-под моего контроля, и ничего не остается делать, как или принять нескладные условия соглашения, или по утру зашаркать на овощную базу по переработке некондиционных продуктов питания для всех неимущих слоев.
- Ну хорошо, хотя ничего пока хорошего не вижу, - сдался я. - Какая будет тактика, понимаешь, и стратегия наших действий?
По словам моих друзей тактика простая: присылаем господину Жохину, такая вот фамилия слуги народа, компрометирующее его фото, мол, получите и ответьте на наш запрос о возможном сотрудничестве.
- А если нас отправят в известное местечко, откуда мы все вышли, как Ис. Христос из пещеры?
- Ты бы отправил? - спросил Сосо.
- Конечно, - не задумываясь, ответил я.
- Тебе терять нечего, лопух, - занервничал Могилевский, - кроме собственных цепей и кота, а ему есть что - привилегии, почет и уважение, поездки туда-сюда и прочие прелести жизни.
- Представим, жертва испугалась и согласилась на наши условия. Кстати, какие они?
- Надо подумать, - почесал затылок Миха. - Дело новое, щекотливое.
- Он согласился, допустим, - продолжал я. - А где негативы?
- Цок-цок, Ванечка, - и князь Мамиашвили вытащил из кармана пиджака кассету. - Ты плохо думаешь, да? Нам чужого не надо.
- Ишь, сукины дети, - покачал головой. - Приготовились, как пионеры на смотр. Только это мне напоминает Тимура и его блядскую команду.
- В каком это смысле?
- В самом прямом, друзья мои, - ответил я. - Дилетанты мы, любители. Какой сегодня слуга народный не бандит или не прячется под "крышей"? И какая депутатская сволочь не трахается? И какую не трахают? Падение нравов, господа! Разложение нации. И голая жопа Жохина общественность не будет волновать, равно как и его самого. Отмахнется, в лучшем случае. А в худшем - поднимет братву, и сделают из наш рагу.
- Вот таки не стращай, рифмоплет, - вмешался Могилевский. - Красиво все, да у меня тоже таких братишек.
- И у меня, - посчитал нужным заметить Сосо. - И даже воры в законе, да?
- А я про другое толкую, господа. Если уж мы решили заняться столь низким занятием, как шантаж, то и причина для него должна быть более значимая, чем зад, за который нам и гроша ломаного...
- Красиво излагаешь, генацвале, - заметил князь. - Но я не понимаю, что хочешь сказать?
- Он хочет сказать, что гола задница уже играет малую роль в истории нашего государства, - резюмировал господин Могилевский. - И я должен согласится: мелковат шантаж. На пять золотых. Каждому по монете, если считать девочек? И мазаться в говне?
Вопросы были справедливые, и требовали осмысления. Чтобы мыслительный процесс проистекал более инициативно и весело, князь Мамиашвили повторил фокус и через четверть часа мы уже поднимали стаканы с коньячной бурдой за то, чтобы все наши начинания случились успешными. А для этого надо выработать действенную стратегию наших действий, направленных по сбору компромата на любителей гимнастических упражнений в дорогих апартаментах, неизвестно кем оплачиваемых - не из народного ли кармана?
- Так выпьем же за народ, который терпит всех этих захребетников, провозгласил тост Сосо Мамиашвили. - Мы будем бороться... и бороться.
- С кем? - решил уточнить я. - С народом?
- С з-з-захребетниками, граф, - мрачно проговорил друг. - И кровопийцами.
- Князь, тебе больше не наливаем, - предупредил Могилевский. - Ваня красиво говорит, но если и ты туда же, меня стошнит. На бутерброды. - И начал мацать их. - Вот с сыром... икрой... ветчиной.
- Не переводи продукты, кацо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151