Дальнейший путь мной был совершен у потолка. Но на запасной полке, куда обычно запихивают неподъемный груз. Вот я в качестве куля с мануфактурой и прибыл в столицу своей родины, которая встретила мятого путешественника с пренебрежительным равнодушием и фанаберией. Огромные дома новых микрорайонов плыли в утреннем мареве, как айсберги в холодном океане. На дачных перронах толпились люди, похожие безвкусной одеждой на грибников. И каждый, заметно, был занят исключительно своими проблемами и правильной работой пищеварительного тракта. Я тоже мучился изжогой и больной головой. О чем доверительно пожаловался проводнице на прощание, как сестре Красного Креста и такого же Полумесяца. Тамара, обиженная моим ротозейством касательно её богатых форм, процедила:
- Пить меньше надо, козел, - и добавила ещё кое-что. На языке суахили. И я поплелся, куда меня послали. На "hous". То есть в дом родной.
... По прибытию я не заметил существенных перемен, кроме отсутствия сочинского дендрария. Бабульки все воевали на кухне, алкаши спешили сдать стеклотару, беспрестанно трещал телефон (и я его отключил), мой кот валялся на тахте, изображая меня. Я плюхнулся на него и уснул глубоким, как колодец, сном, успев задать себе вопрос: где они все, те, кто так жаждал меня видеть? Вот так всегда: обещают златые горы, а отправляют на ядовитые рудники. Приумножать богатство родины.
Пробудился от шума - в сумеречную комнату вваливались мои друзья. Увидев меня, Сосо помрачнел дождевой тучей, которые люди, а Миха Могилевский, авантюрист и общественник (в другой жизни), подпрыгнул до потолка. Был малого росточка и плешив, как верблюд-сторожил в столичном зоопарке, что не мешало кипеть его разуму всевозможными бредовыми прожектами. И радоваться жизни.
- Спасибо, друг, - прослезился Могилевский, обнимая меня, - что приехал. Ты сделал доброе дело, очень таки доброе дело.
- Да, ладно, - застеснялся было я такого братского отношения к своей фигуре, да услышал, как матерится Мамиашвили. - Ты чего, князь?
- Нэчего, - буркнул тот, вытаскивая портмоне. - Черт тебя принес!
- Как это? - задохнулся от возмущения. - Дернули меня, как кота за хвост? Что происходит вообще?
И что же? Оказывается, мои друзья сделали ставки на меня, как на ипподромную лошадь: приеду-не приеду. И Мойша, конечно, завладел суммой, на которую можно жить припеваючи месяц. На острове с кипарисами. Я обиделся от такой подлости и заявил, что снова драпану в родные прерии. Если со мной, выступающим в качестве призовой кобылы, не поделятся.
- Вот твоя доля, - и Сосо вручил мне "Nikon", пылящейся на телевизоре. - Владей и ни в чем себе не отказывай.
- И это все? - завопил дурным голосом. - Так друзья не поступают! Да, я после этого на одном поле...
Внимательно выслушав мои притязания и поэтический складный слог, парочка призналась в истиной причине срочного вызова. И какая это причина, черт бы вас взял?! Мои товарищи заговорщически переглянулись, насильно удалили кота из комнаты, как свидетеля, наглухо закрыли дверь и ответили на мой вопрос. Когда я осознал всю подноготную интрижки, то мне сделалось дурно, будто я тяпнул не разбавленного керосина - вместо бензина.
- Вы что, - поинтересовался я шепотом здоровьем приятелей, - совсем того... е...нулись?
- Да, нет, - сказали они хором. И хотели показать справки из клиники имени Кащенко.
Я запротестовал: не надо справок, их можно легко купить. В переходе подземки. И начал задавать новые вопросы, стараясь определить степень помешательства друзей. Те делали вид, что находятся в полном здравии, и всячески пытались доказать это мне. Логикой и смыслом. С точки зрения дня сегодняшнего, замешенного на нарушении всех законов, их планируемые действия были вполне трезвы, а вот как быть с точки зрения христианской морали?
Разумеется, я был высмеян самым беспощадным образом: какая к такой-то матери мораль во времена всеобщего блуда, как политического, так и экономического?
Дано Высшее дозволение дядюшкой Джо, а также Мировым банком и Международным валютным фондом на грабеж страны, нарождающейся, блядь, демократии. Царь-батюшка в глубокой телесной и душевной хворе, точно зомби, а молодые опричники, рыжие, плешивые да кудрявые, выполняют сверхзадачу по превращению всего нашего евроазиатского пространства, справного природными ресурсами, в колониальный придаток для пищеварительных нужд мировых капиталистических держиморд во главе с USA.
Такая открытая политэкономика ввергла меня в ещё более печальное состояние. Была надежда: все, что творится у нас, есть следствие нашего самородного распи... дяйства, ан нет, оказывается, существует точный расчет по разложению и уничтожению великой сверхдержавы. Известная всему народу пятая колонна, как короеды, разъедает изнутри когда-то здоровое и мощное дерево. И не надо никаких бомбовых атомных ударов по индустриальным городам, достаточно направить гуманитарную помощь в коробках из-под ксерокса, и вся страна, как шлюха, падет под пердунишку дядю Джо. И будет исполнять его любое мудацко-снисходительное желание.
- Не может такого быть, - держался я. - А почему народ не возмущается?
- А где ты видел народ, балда? - спросили меня. - Есть население. А оно, как тебе известно по истории, безмолвствует. И пусть лучше так, а то прольется кровушка рекой Волгой-матушкой.
Я развел руками - как жить дальше? А вот так и жить, в предлагаемых условиях. До лучших времен, которые возможно наступят. А, может, и нет.
- Но... шантаж, друзья мои. Какая это... порнография, - развел я руками от беспомощности.
- И это говорит он, порнограф, - возмутился Сосо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151