Когда вторая проститутка удалилась прочь, Грэй вынул из кармана и
бросил Пэтси в подол пачку долларов. - Возьми еще, - сказал, - тут пять
косых, вроде бы. Половину отдашь Беверли, понятно? По сотне дашь всем
девочкам, которых я там у вас видел, пятьсот - Мэри, пятьсот - Сэре.
Остальное и те две с половиной, что в бумажнике - твои. ("И нечего ей
знать, что за эти двадцать пять сотен заплачено любовью женщины и
дружеской любовью мужчины.", - подумал он при этом.) Итого... я даю тебе
четыре двести, почти четыре с половиной косых, так, да? И возьмешь этот
старый форд, только продай его сегодня же, он ворованный. Сотни три за
него выручишь, я думаю. Вот и ровно четыре с половиной. Не говори мне ни
слова, если не желаешь, но выслушай. Сейчас мы заедем куда-нибудь на
задворки, перегрузим свои вещи из багажника модели-Т, и убирайся подальше,
без тебя обойдусь. Сэру я забираю, поможет. Может быть, когда-нибудь,
где-нибудь, мне зачтется та глупость, что я сделал для тебя, боюсь только,
что некому и зачесть будет, кроме меня самого... Но если бы знали вы, что
самый страшный суд - своего бога... а не Всевышний...
- Почему ты это сделал? - вдруг тихонько произнесла Пэтси, не
поднимая глаз. - Я все пытаюсь понять, но не могу...
- Поэтому ты такая молчаливая и грустная? - спросил Грэй. - Значит, я
не ошибся в тебе, не зря влез со своим убогим совочком в дерьмо... А ты не
думай, ладно, больше? Прими как есть. Считай, что я самый глупый в этом
мире мужчина. И... запомни, Пэтси, мне будет очень приятно иногда думать,
что ты меня поминаешь добрым словом. Ведь ты не будешь обо мне вспоминать
со злом, правда?
- Нет... - сказала она. - Мне кажется, что нет...
- Спасибо тебе. А теперь уходи. Ты умеешь водить авто, так, кажется?
Поведешь развалюху свою. Иди, я сказал. Слышишь?
Она не шевелилась. Смотрела на пачку денег, лежащую в подоле.
- Послушай, Большой Грэй... или как там тебя... - вдруг прошептала.
Снова замолчала. Повысив голос, сказала: - Я впервые встречаю мужчину,
который не бьет за присвоенные деньги. Думала, только в синемафильмах
такие бывают. Я впервые встречаю мужчину, который платит, кучу капусты
причем, гору целую, женщине, с которой ничегошеньки не взял. Мне это
непонятно, странно, но в конце концов, это твое личное дело. Я вот о чем
хотела попросить... Слушай, может быть, ты все же переспишь со мной?.. А
то как-то совсем не по-людски выходит. Я... столько лет спала с мужчинами,
не получая ни малейшего удовольствия, а сейчас вдруг... мне почему-то
кажется, что я... _х_о_ч_у_ лечь с тобой, ты... нужен мне... - она
замолчала. (Он с тоской подумал: "Господи, где Ты был, когда я в мертвой
постели грезил о том, чтобы Женщина сказала мне такие слова и так захотела
меня? А ведь я был верным адептом твоим! Молчишь? Нечего ответить Тебе.")
Нерешительно взяла пачку денег в руки. - Ты понимаешь, я уже и думать
забыла, что могу пожелать искренне еще когда-нибудь мужчину... И сейчас...
мне почему-то страшно не хочется терять тебя... не хочется, чтобы ты
уходил вот просто так, подобно тому, как уходили тысячи до тебя, но я не
жалела... Я старуха, понимаю, мне уже двадцать пять, и кому нужна
проститутка, десять лет не сползавшая с постели... но мне вдруг... как
дурочке, захотелось за тебя замуж... Вот... Только не смейся надо мной! Я
знаю, что говорю глупости, но... - она всхлипнула. - ...сейчас я разревусь
как девчонка, и ты меня прогонишь, я знаю...
- Не надо... - он притронулся кончиками пальцев к ее ладони,
обхватившей пачку денег. - Не плачь, девчонка. Я не покупал твою душу, и
уж тем паче не претендую на твое тело. Уходи, и помни обо мне. Я прошу
тебя, скорее, скорее уходи... Ну же? Роптать на судьбу - последнее дело,
она неумолима. И не щадит никого.
Проститутка открыла дверцу и дернулась было наружу, на ходу запихивая
деньги в вырез платья, как вдруг замерла. Одна ее туфелька, исцелованная
этим странным мужчиной, уже стояла на земле, вторая - еще на полу кабины.
Помедлив секунду, девушка откинулась назад, убрала ногу с земли, втянула
внутрь, захлопнула дверцу, с силой, преодолевая сопротивление рук Грэя,
опрокинулась на спину и положила голову ему на колени. Смотря снизу вверх
полными слез глазами, прямо в усталые и тоскующе-добрые, таких ни у
единого мужчины доселе она не видывала, глаза его, прошептала, взбираясь
по ступенькам слов, складывающим вертикальную лестницу, протянувшуюся от
глаз к глазам, от земли к небу: - Поцелуй, Большой Грэй! Я хочу унести
вкус твоих губ с собой... Мне кажется, я тебя больше никогда не увижу...
Оставь мне хотя бы вкус твоих губ на память...
"Нетипичная какая-то проститутка, - подумал Грэй. - Неужто такие в
жизни бывают, а не только в синемафильмах? Но я рад, что она такая... было
бы несправедливо, стараться для твари бессовестной какой-нибудь... может,
и не зря я попался ей на пути. Хоть какая-то текущая польза от меня людям,
а не сулимая в туманном грядущем... Все это смахивает на сцену из
индийского кино: все рыдают. Танцев только не хватает... ну и пусть...".
Он кивнул. - Хорошо, как хочешь. - Бережно приподнял ее голову,
прижал девушку к себе и нежно-нежно, как только мог, поцеловал ее влажные,
мягкие, доверчиво раскрывшиеся навстречу, уста. Ее язычок скользнул меж
губ его, втиснулся под зубы, быстрым движением пробежался по ним, словно
собирая живительную влагу, ту самую, что по утрам в пустыне изможденные и
умирающие от жажды путники пытаются отыскать на мертвых камнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170