О том, почему, отец должен был рассказать в свое время, и
поэтому, когда Ким Чен Пак в один несчастный день исчез, пятнадцатилетний
Цхай остался один на один с неизвестностью, и к тому же некому, кроме
него, было заботиться о девяностолетней бабушке, матери и троих младших
сестренках. Старшая уже вышла замуж, и о ней заботился муж.
Унаследовав зал, Ким Цхай Чен решил, что унаследовал гораздо больше,
чем просто стены и крышу. Он не знал, где отец и что с ним, жив ли, но он
твердо знал - если тот вернется, сыну не должно быть стыдно смотреть ему в
глаза. И Цхай НЕ закрыл школу таэ квон до. Пятнадцатилетний Ким объявил
ученикам, что фамилия их Учителя не изменилась, и кто хочет, пусть
остается. Четыре пятых не остались. О них жалеть и не стоило, ушли не
бойцы, а те, кто просто хотел научиться давать в морду пьяному панку,
приставшему на улице к твоей девчонке. С ними, конечно, ушли и почти все
деньги, но к этому Цхай был готов. Бабушку забрала к себе старшая сестра,
почерневшая от горя мама с сестренками на время переехали к родственникам
в соседний город, в котором корейцев было намного больше, столько, что
даже имелся отдельный корейский квартал. Оставшись один, Цхай начал
претворять в жизнь свой план, выработанный в бессонные ночи после того,
как стало ясно, что отец в ближайшее время скорее всего не вернется...
Когда год спустя Цхай привез маму и сестер обратно, они с удивлением
обнаружили, что школа не только не перестала существовать, но и
превратилась в нечто большее. Около двухсот мальчишек и девчонок от семи
до восемнадцати лет возрастом называли себя "корейцами", и все они были
настолько сплочены, что стоило кому-то тронуть одного или одну из них хоть
пальцем, и приходилось иметь дело со всей бандой. По-другому на улицах
Чайна-тауна, как, впрочем, и многих других кварталов города, молодежи было
не выжить, и Цхай принял правила игры, внеся в нее свои коррективы. Ни
один "кореец" никого никогда не грабил, нигде ничего не воровал и не был
причастен ни к какой форме рэкета. Это было первое условие,
обуславливающее "членство в клубе". Вторым было - тренироваться,
тренироваться и еще раз тренироваться. По этому поводу говорили и
предполагали всякое, в том числе и детективы из местного 78-го участка, но
доказать в суде задействованность "корейцев" в каких-либо противоправных
действиях ни разу не удалось. Третьим, и самым главным, условием, о
котором никто на свете, кроме самих членов "корейского клуба", не должен
был знать, было желание воевать с триадами, заполонившими наркотиками не
только Чайна-таун, но и весь город, в "сотрудничестве" с мафией, якудзой и
прочими стаями хищников...
Проведя несколько доморощенных операций и удачно избежав раскрытия
инкогнито противником, "корейский клуб" попал в поле зрения эФБээР.
Федеральные агенты вышли на Цхая, и состоялся серьезный разговор. Он
никому не верил, кроме членов своей банды, но федералы предложили разумный
вариант сотрудничества, и он согласился... Его ДО было по пути с Законом.
Через пару лет он, уже имея за плечами немалый опыт нелегальной войны,
оказался в числе слушателей секретной Академии, расположенной в городке
Хаззард, некогда знаменитом кентуккийском перекрестке скотогонных трактов,
часто упоминавшимся в ковбойских историях. Теперь потомки коровьих
пастухов обучались здесь тому, чему их предков учила сама жизнь - как
оберечь стадо, дилижансы, почтовые поезда, прииски и честных переселенцев
от угонщиков, убийц и грабителей. Некоторые "корейцы" также оказались в
Академии. О них говорили всякое... Это был беспрецедентный случай,
насколько Цхай понял. Членов молодежной уличной банды - с улиц в самую
крутую федеральную спецшколу. Их ДО воистину было по пути с Законом...
Однако - Путь один, но как ТЫ по нему идешь, зависит от тебя, и это не
значит, что ВСЕ идут одинаково. Когда Цхай понял, что коррупция разъедает
и Бюро, он, чтобы не погибнуть зря, воюя с ветряными мельницами, при
удобном случае ушел в IP. Эта интернациональная организация, при всей ее
кажущейся аморфности, выполняла свое предназначение зачастую эффективнее,
чем национальные службы... В CIA Цхай не завербовался, хотя настойчиво
предлагали, в политику он предпочитал не лезть... Как и в женитьбу, хотя
пообещал маме, три года назад умершей от рака, что женится и много-много
детишек будет бегать по его дому. Бабушка умерла еще раньше; младших
сестренок Цхай всех пристроил в хорошие корейские семьи, жить-поживать,
детишек рожать... А отец так и не появился, и никаких следов его Цхай не
обнаружил, даже используя возможности, имеющиеся в распоряжении спецслужб.
Отправляясь в отпуск летом на тридцатом году жизни, он в принципе был
удовлетворен тем, как шел свой ДО сих пор. И с чувством глубокого
удовлетворения отправился во Флориду, чтобы пожариться на солнышке, тепла
которого ему обычно так не хватало. Практически на пляже его и разыскал
курьер, доставивший экстренный отзыв в Контору...
- ...Эта ферма затеряна в лесу, - повторил Инспектор раз в шестой
(или одиннадцатый?..), - и по моим данным, те, кто на ней копошатся, не
любят, когда суют нос в их дела. А дела, судя по всему, не шуточные. Я не
знаю, сосредоточена ли их деятельность здесь, центр это или что там, но
подходы к ферме охраняются почище Форт Нокса. Боюсь, мне туда не
попасть... Раньше все эти земли принадлежали семье неких Кенвудов, но ее
купили за приличные деньги и сотворили подобие крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170