.. А потом ты БУДЕШЬ у меня сосать, трах твою мать...
Грохот раздался со стороны дверей. Створки затрещали, но выдержали.
Заведующая недоуменно оглянулась, отведя конец палки от лобка девчонки.
Новый удар сотряс двери, но они выдержали снова. - Какой там... - начала
было говорить Трах Мать, но третий удар вынес створки вместе со стулом, и
в спальню влетел... воспитатель Геннадий Молчанов, с перекошенным от
ярости лицом.
- Ну, бляди, как вы меня все достали!!! - заорал он и бросился к Трах
Мати, с налету врезал ей в торец, та перекинулась и усвистела за кровать;
там и затихла, только ноги в мужских ботинках торчали. - Одна нашлась на
весь дом не сука, а человек, и ту ломают, у-у-у... - он замотал головой,
как от зубной боли, схватился за голову и шатаясь вышел из спальни. Через
минуту вернулся, обогнул кровать, схватил заведующую за ногу и поволок
прямо по полу вон. В дверях обернулся, посмотрел на Маринку, хотел что-то
ей сказать, но только вздохнул...
...воспитателя Молчанова посадили на "пятерик". Трах Мать
постаралась.
Но к Маринке больше никто не приставал. Ее боялись и не трогали. Даже
эсесовцы. Даже появившийся перед самым выпуском увечный Бугай, вакантное
место пахана которого давно было занято. Даже новый "пахан". Даже Трах
Мать, которой девчонка заявила: - Сломаешь, останусь живая, все равно
убью. Я не кукла безмозглая, и никому подставляться не буду. Я не
животная, я человек. - И видимо что-то такое услышала заведующая в голосе
этой соплячки, что поверила. - Я не сосу, трах твою мать, - добавила
оборзевшая малявка, развернулась и гордо пошла прочь. Заведующая
промолчала.
Люську Иванову перевели в другой детдом.
И только года через два с Маринкой осмелились дружить девчонки...".

Действие!.. ("...Ad Astra!")
- В полночь, сегодня, - негромко сказала она Кэри, сидящей на
соседнем стуле.
- Хорошо, Госпожа. - Кивнула верная сподвижница. - У нас все готово.
- Иди, сестра.
Посидев еще некоторое время, Марина отставила бокал, поднялась,
повесила на плечо сумку и ушла из бара. Сегодня ночью, ровно в двенадцать,
созданная ею три года назад организация приступит к активным действиям.
Все оказалось гораздо сложнее, чем она предполагала, явившись в Город с
убогой сумочкой, в которой кроме "усилителя" были только пара тряпок,
несколько блокнотов с записями; маленький томик в мягкой обложке:
"...кроме последнего!" Тома Макгратта, именно его она получила в нагрузку
к металловедению, и прочла сагу о Городе, в котором не подойдут и не
протянут руку упавшему на тротуаре человеку - никогда и ни за что, -
переступят и дальше по своим делишкам попрутся; книжка "Молота Ведьм" (она
ее частенько почитывала перед сном, подпитывая собственное
человеконенавистничество брызжущей со страниц этого пасквиля злобной
ненавистью ко всему живому, у которого между ног не болтается пенис), и
энное количество зеленых дензнаков. О многих нюансах она даже не
догадывалась... Но некоторые вещи оказалось удивительно просто сделать.
Было бы желание. Там, за железным забором, именно они стали бы
непреодолимыми проблемами...
В полночь НАЧНЕТСЯ. А она будет уже далеко. Там, где ее стараниями
все по-другому, так, как хотела она, а не как заведено у них, называющих
себя людьми, самцов вонючих. "Ваш страх и ваша ненависть вас и сгубила,
мужики, - ухмыльнулась Марина. - Не коварные пришельцы вас поработят, а я,
простая баба".
В полночь нонки начнут войну. Завершится война полной победой. Мир, в
котором доминируют мужчины, обречен.
Почему она прозвала помощниц "нонками", сама не могла объяснить.
Слово "женщина", превращенное мужчинами чуть ли не в ругательное, претило.
"Вы говорите, самцы, что, дескать, есть люди, есть нелюди, есть женщины, -
таков был примерно ход ее мыслей, - вы сообщаете в своих сводках новостей,
что, мол, погибли две сотни людей от стихийного бедствия, среди них -
пятьдесят две женщины... Вы якобы выделяете подобным уточнением женщин,
якобы скорбь подчеркиваете, но даже не даете себе труда задуматься на
мгновение, что тем самым женщин ставите отдельно от людей... Ну что ж.
Женщины в вашем мире: дырки, в которые спускают сперму. В моем мире они
будут... нонками..."
Слово родилось спонтанно. Как некая квинтэссенция слов "амазонки",
"волки", "кошки", "Нонна"... Нонной звали медсестру в роддоме, сообщившую
о смерти ребенка Марине. Матерившую мужиков чернейшими словами. Лесбиянку.
Это она сказала Марине, что лучше уж партеногенезом размножаться, чем
ложиться под самцов. Мысль запала, запала в подсознание... Стала еще одним
тычком, ближе придвинувшим к принятию решения... Правда, до такой степени
Марина не собиралась низводить самцов. Зачем, когда есть средство быстрого
и малоотходного переналаживания психологии. "Я заберусь к вам в души и
забью их ненавистью под завязку. Я сделаю вас рабами собственной
несовершенности... Совершенством в моем мире будут лишь... нонки. А вы -
прислужниками. Безликими биороботами, удовлетворяющими прихоти хозяев. В
моем мире все вещи будут называться своими именами. Лишь одно слово будет
запрещено к произношению в мире моем: _л_ю_б_о_в_ь_. Ненавижу его! Даже
слово. Забыть его хочу. Нет ее. И слова - не будет...".
- Слушай, - спросила таксиста, затормозившего на ее призывный жест, -
ты когда-нибудь любил, парень?
- Что? - переспросил чернокожий верзила, крутящий баранку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170