" - подумал Мужчина. "Великий Король Би
Би? Или Джеймс Браун?.. Хорошо сказал. Не в бровь, а в глаз попал. Блюз -
музыка мира Бев. Джаз - музыка ее времени...".
- Я сама не знаю, зачем тебе рассказываю... Но ты не дуйся, ладно?..
Ма поплакала, за волосы меня потаскала, чуть не выдрала все, потом собрала
узелок, одолжила двадцать долларов и говорит: "Уходи, здесь тебе жизни не
будет, один раз в шлюхи записали, все, не отмоешься...". Я и ушла, а что
оставалось? Мальчика моего повидать напоследок жутко хотелось, но разве к
нему доберешься...
Мужчина вдруг открыл глаза и хрипло попросил. - Дай папиросу.
- Возьми, котик, возьми! - Женщина вытряхнула из бело-голубой,
мягкого картона, пачки папиросу и осторожно вставила мужчине между губ.
Поднесла огня. - Слушай, малыш, а где это ты взял такие? Странные, я таких
никогда не курила... Не по-нашему написано, это египетские, да?..
Вку-усные...
- Нет, - ответил Мужчина, пару раз глубоко затянулся и смял папироску
в бронзовой пепельнице, лежащей на влажных простынях, между телами, как
пограничный знак, как символ, означающий перекур, временное затишье на
поле битвы. Затем Мужчина перевернулся на бок, вытянул руку и кончиками
пальцев коснулся предплечья Женщины, лежащей на спине, повернув к нему
лицо. - Это русские, - сказал Мужчина, - точнее, малоросские, еще точнее,
новоросские. Там написано "Беломорканал", Одесса. Он еще не построен, этот
канал, но будет... Этих кровавых папирос в твоем мире быть не должно, но
они есть везде, где есть я... Кури, кури. Тебе нравятся?
- Да, - она затянулась последний раз и потушила папироску о край
межевого бронзового знака, как бы разделяющего сейчас их, символически -
всех мужчин и всех женщин. - Бэ... ламур... кэмэл... Верблюжья любовь, да?
А это куда? Я и не знаю... Ты знаешь? Научи, малыш... приятно, наверное?..
- она переложила пепельницу и мундштук (в постели стираются ВСЕ границы!)
на столик, стоящий у кровати с ее стороны, и села. "Красивое тело, -
подумал Мужчина, - сильное тело, умелое... Танцуй... Этот танец -
твой...".
- Ты волшебная женщина, - сообщил он ей. - Ты знаешь? Тебе удалось
меня расколдовать.
И ОН НЕ СОВРАЛ.
- А ты был заколдован? - повернула она к нему личико, еще
неистасканное, но с первыми морщинками, лучиками разбегающимися от глаз. -
Правда? Вот здорово... Ты принц?
- Не сказал бы. - Ответил Мужчина. "Если и принц, то не твой... быть
может, к сожалению", - подумал он. - Я солдат.
- Да-а? - она удивленно посмотрела на него. - А по тебе не скажешь! У
меня много солдатиков побывало в руках и кое-где еще, но они либо совсем
ничего не умеют, бедняжки, либо грубые, как полисмены. Грубее них только
пьяные и женатые. А ты, мой котик, умеешь все на свете, что женщине надо,
и ласковый такой...
- Не называй меня котиком, - вдруг резко велел Мужчина. - Лучше
собакой бешеной.
- Мэ-э-эд дог... - медленно произнесла она, будто пробуя сочетание
слов на вкус, - нет, что ты, - резюмировала, - тебе такое имя не подходит.
- Тогда лучше вообще никак не называй.
- Ну хорошо, - послушно кивнула послушная девочка. - Будешь у меня
Малыш. Ты такой большой, могучий, а играл со мной, как... - она запнулась.
- Pussy-cat - это ты. Я же просил! - урезонил ее Мужчина. Вновь
погладил кончиками пальцев ее предплечье. - Встань, пожалуйста...
- Как ты хочешь? Может, по-собачьи снова?..
Она быстренько приняла упомянутую позу и призывно, соблазняюще
покачала ягодицами.
- Ты уже отдохнул, Малыш, еще будем?
Мужчина открыл было рот, хотел что-то сказать, но промолчал. "И
все-то она понимает слишком буквально...", - подумал. Посмотрел на
соблазнительно прогнувшуюся спину партнерши по плотскому пиру и сказал
себе: "Тело требует ублажения. Кушать хочет. Никуда от этого не денешься.
Триединое естество - душа, тело, разум, - имя ему: Человек".
Улыбнулся Женщине.
- Magic woman... - сказал, а подумал: "Может быть, ей действительно
удалось снять с моей души заклятие, наложенное мной самим. Клин клином...
Следовательно, эта роскошная самочка не только утешила, накормила голодную
плоть, но и непостижимым образом напоила болевшую душу чем-то большим?..
Однако в таком случае она - уже далеко не самка для меня. Она... Даже
глаза у нее - не холодные и циничные, как положено проститутке. Тогда КТО
для меня была Бев, и почему я, вместо того, чтобы наслаждаться очарованием
мгновения, постоянно рефлексирую? Выясняется, что и для плоти моей она
была необходима донельзя, она была настолько великолепной в постели, что я
не хотел других, и это тоже привязало меня к ней, я стал как бы наркоманом
ее тела... Но - клин клином. И вот, вышибив зависимость от ее тела, я
ухитрился снять оковы и с души?.. Теперь химическая лаборатория любви
моего организма начала вырабатывать другие энзимы, реагирующие на другой
объект?.. Но - неужели все так неприглядно-просто? Боже Мой, ну о чем я
постоянно думаю, думаю... ну и зануда же я, е-мое. В шею!".
- Погоди секунду, - он рывком выбросил тело с кровати, приземлился на
ноги, встал во весь рост, сладко потянулся.
- Ка-акой ты! - с восхищением протянула стоящая на четвереньках в
развороченной постели Женщина, ощупывая его взглядом с головы до ног; он
буквально физически чувствовал прикосновение этого страстного взгляда:
Женщина находила в своем ремесле не только лишь источник дохода,
позволяющего жить вообще: деньги - в этом мире, - все! но и нечто большее,
именно то, что спустя тридцать лет отправит "на панель" дочерей богачей -
им казалось, что сексуальное раскрепощение, секс как таковой - путь
обретения настоящей свободы, побег из зоны ханжеской христианской этики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170