Какая бездна страсти! - Она протянула к
нему руки. - Ну, иди ко мне, мой малыш. Я мигом твое сердечко вылечу.
Рикард сбросил с ног башмаки, забрался на кровать и привлек ее к
себе.
- Маргаритка моя Маргаритка, - прошептал он, зарываясь лицом в ее
душистых волосах. - Цветочек ты мой ненаглядный. Как я смогу жить без
тебя?..
- А зачем тебе жить без меня? - спросила Маргарита. - Давай будем
жить вместе. Ты такой милый, такой хороший, я так тебя люблю.
- Пока, - добавил Рикард.
- Что - пока?
- Пока что ты любишь меня. Но потом...
- Не думай, что будет потом. Живи сегодняшним днем, вернее,
сегодняшней ночью, и все уладится само собой.
- Если бы так... Ты, кстати, знаешь, почему моя мать не одобряет
наших отношений? Не только потому, что считает их греховными.
- А почему же?
- Оказывается, еще много лет назад она составила на нас с тобой
гороскоп.
- Ну и что?
- Звезды со всей определенностью сказали ей, что мы принесем друг
другу несчастье.
- И ты веришь в это?
- Боюсь, что верю.
- Так зачем же ты любишь меня? Почему ты не порвешь со мной?
Рикард тяжело вздохнул.
- Да хотя бы потому, что я не в силах отказаться от тебя. Ты так
прекрасна, ты просто божественна...
- Я божественная! - рассмеялась Маргарита. - Ошибаешься, милый! Я
всего лишь до крайности распущенная и развращенная девчонка.
- Да, ты распущенная и развращенная, - согласился Рикард.- Но все
равно я люблю тебя. Я люблю в тебе и твою развратность, и твое беспутство,
я люблю в тебе все - и достоинства, и недостатки.
- Даже недостатки?
- Их особенно. Если бы их не было, ты была бы совсем другой женщиной.
А я люблю тебя такую, именно такую, до последней частички такую, какая ты
есть. Другой мне не надо.
- Я есть такая, какая я есть, - задумчиво произнесла Маргарита. -
Тогда не гаси свечи, Рикард. Шила в мешке не утаишь.

22. ФИЛИПП И ЕГО ДРУЗЬЯ
После возвращения Филиппа герцогский дворец в Тарасконе, который в
последние годы выглядел как никогда унылым и запущенным, вновь ожил и даже
как-то помолодел. За короткое время Филипп собрал в своем окружении весь
цвет молодого гасконского и каталонского дворянства. Его двор не уступал
королевскому ни роскошью, ни великолепием, ни расходами на содержание, и
лишь условия Тараскона, небольшого местечка в межгорье Пиреней, не
позволяли ему стать самым блестящим двором во всей Галлии. Иногда Филипп
подумывал над тем, чтобы переселиться в Бордо или, еще лучше, в Тулузу, но
за семь лет изгнания он так истосковался по родным местам - по высоким
горам и солнечным долинам, по дремучим лесам и альпийским лугам, по
быстрым бурлящим рекам и спокойным лесным озерам, по глубокому
пиренейскому небу, ясно-голубому днем и темно-фиолетовому с россыпью ярких
звезд на бархатном фоне ночи, - всего этого ему так не хватало на чужбине,
что он решил пожить здесь годик-другой, пока не утолится его жажда за
прошлым.
Впрочем, мысли о переселении Филиппу подсказывало главным образом его
тщеславие. И в Тарасконе он не чувствовал недостатка в блестящем обществе,
даже имел его в излишестве. Особенно радовало Филиппа, что рядом с ним
снова были друзья его детства, по которым он очень скучал в Кастилии. В
первую очередь это относилось к Эрнану де Шатофьеру, Гастону Альбре и
Симону де Бигор; они по-прежнему оставались самыми лучшими друзьями
Филиппа, но теперь они были также и его ближайшими соратниками, главными
сподвижниками, людьми, на которых он мог всецело положиться и которым
безоговорочно доверял. В некотором смысле к этой троице присоединился и
Габриель де Шеверни - он был братом Луизы, и уже этого было достаточно,
чтобы Филипп испытывал к нему искреннее расположение. Семь лет назад они
подружились и даже после смерти Луизы поддерживали приятельские отношения,
частенько переписываясь. Из-за запрета отца Габриель не имел возможности
навестить Филиппа, когда тот жил в Толедо, да и в Гаскони он оказался
только благодаря чистому недоразумению
Некоторое время после пленения французского короля Эрнан де Шатофьер
считался погибшим, и руководство ордена тамплиеров явно поспешило с
официальным сообщением о его героической смерти. Как только это известие
дошло до Гаскони, управляющий Капсира огласил завещание Эрнана, в котором
среди прочих фигурировало имя Габриеля де Шеверни - ему было завещано
поместье Кастель-Фьеро с замком. К чести юноши надобно сказать, что когда
он приехал вступать во владение наследством, а вместо этого встретился с
живым кузеном, то лишь обрадовался такому повороту событий. В его радости
не было и тени фальши, и такое бескорыстие очень растрогало Эрнана,
который уже успел увидеть в глазах других своих родственников тщательно
скрываемое разочарование. Со словами: "Да пропади оно пропадом! Все равно
я монах", - Шатофьер подарил Габриелю один из своих беарнских замков с
поместьем, дающим право на баронский титул, а в новом завещании переписал
на него львиную долю своих земель, не входящих в родовой майорат,
наследником которого по закону был младший брат отца Эрнана.
А потом приехал Филипп и назначил Габриеля министром своего двора,
соответственно округлив его владения. Единственное, что огорчало юношу,
так это разлука с родными. Отец категорически отказался переехать с семьей
в Гасконь и поселиться в новеньком, опрятном замке своего старшего сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88