Особенно неистовствовал Хикмэн. Он довел до всеобщего
сведения, что "так голоден, что готов съесть целого индейца
живьем, если только он попадется ему на зуб". И охотник
выглядел достаточно свирепым, чтобы осуществить свою угрозу.
-- При виде этих проклятых краснокожих, -- ворчал он, --
которые жрут мясо целыми тушами, тогда как у белых христиан нет
даже и косточки, чтобы погрызть, любой нормальный человек может
взбеситься и встать от ярости на дыбы! Клянусь аллигатором
самого дьявола, что это именно так!
Нас окружало голое пространство, где даже такие люди, как
Хикмэн и Уэзерфорд, не могли, казалось, добыть никакой пищи. И
все же не было такого положения, из которого они не нашли бы
какого-нибудь выхода. Они призвали на помощь всю свою
изобретательность, и вдруг их осенила блестящая мысль. Они
начали быстро разгребать сухую хвою, которая толстым слоем
лежала на земле. Чего они искали? Червей? Личинок? Ящериц? Но
нет, до этого еще дело не дошло. Как бы они ни были голодны,
они вовсе не собирались питаться пресмыкающимися. У них
возникла более светлая мысль, и скоро радостные восклицания
возвестили нам, что поиски увенчались успехом.
Хикмэн держал в руке какую-то бурую массу конической
формы, несколько похожую на большой ананас. Оказалось, что это
сосновая шишка -- ее легко было отличить по размеру и форме.
Хикмэн заорал на всю поляну:
-- А ну-ка, друзья, соберите-ка эти древесные яйца да
раскокайте их! Внутри есть зерна, или ядрышки, -- это вполне
подходящая закуска. Конечно, это вам не свинина и не кукурузная
каша. Но у нас здесь нет поросенка с кашей. Поищите-ка в трухе
вокруг себя -- вы наверняка найдете целую кучу этих шишек.
Предложение было встречено с энтузиазмом, и все сразу
бросились разрывать сухую хвою. Это были шишки сосен, которые
нас окружали. Некоторые лежали на поверхности, прямо под рукой,
а другие пришлось вырывать из-под земли с помощью шомполов и
ружейных дул. Как бы там ни было, у каждого образовался
порядочный запас этих "яиц". Мы с жадностью пожирали зерна. Их
вкус всем нам понравился, но шишек было слишком мало, чтобы ими
можно было насытить пятьдесят голодных желудков.
Некоторые остряки отпускали шуточки по поводу "завтрака
всухомятку". Самые беспечные из нас весело смеялись, чистя
шишки. Но, вообще говоря, нам было не до смеха -- положение
сложилось слишком серьезное. Пока стрельба прекратилась, у нас
было достаточно времени заняться обсуждением грозящей нам
опасности.
До сих пор нам как-то не приходило в голову, что нас в
самом деле осаждают. Яростное напряжение боя не давало нам
времени опомниться и поразмыслить о своей судьбе. Пока что мы
расценивали перестрелку только как схватку, которая скоро
должна была завершиться победой одной из сторон.
Но теперь нам стало ясно, что неприятель ведет правильную
осаду. Мы были окружены со всех сторон, заперты как бы в
крепости, но отнюдь не надежной. Единственным нашим укреплением
было кольцо деревьев. У нас не было даже наскоро сколоченного
блокгауза, чтобы укрыть там своих раненых. Каждый стоял часовым
на бессменном посту!
Наше положение было крайне опасным. Вырваться из осады не
представлялось никакой возможности. Все наши лошади умчались.
Только одна валялась мертвой у пруда. Она пала от пули, но эту
пулю пустили не враги, а сам Хикмэн. Его поступок удивил меня.
Но у охотника были свои особые цели, и только впоследствии я
узнал о них.
Мы могли удержать свои позиции против неприятеля в пять
раз более сильного, против любого неприятеля. Но чем питаться?
Жажды мы не боялись. Ночью будет легче: под покровом
темноты мы сможем пробраться к пруду.
Сосновые шишки лишь отчасти выручили нас, но поблизости их
больше не было. Мы должны будем сдаться под угрозой голода.
Мы свободно разговаривали, не сходя с мест, как будто
стояли лицом к лицу и обсуждали наши перспективы. Они были
довольно мрачными.
Чем все это кончится? Как нам выйти из этого опасного
положения? Вот вопросы, которые переходили из уст в уста,
которыми были заняты все умы.
Нам оставалась только одна надежда на спасение: сделать
попытку под покровом ночи прорваться через неприятельскую цепь.
Риск был велик -- нам предстояло пройти через строй
противника.
Некоторым из нас, быть может даже многим, суждено было
пасть, но кое-кто мог и спастись. Оставаться там, где мы были,
значило принести себя в жертву. Помощи нам ждать было неоткуда.
Да мы и не питали таких несбыточных надежд: мы великолепно
понимали, что стоит нам ослабеть от голода -- нас перебьют всех
до одного.
Не желая подвергаться подобной участи, мы решили, пока
есть силы, рискнуть пробиться сквозь ряды осаждающих; темнота
будет благоприятствовать нам. Все мы с нетерпением ожидали
заката солнца.
Глава LXXXVI. ПУЛЯ В СПИНУ
Время тянулось для нас очень долго не потому, что нечего
было делать.
В течение дня индейцы много раз возобновляли перестрелку
и, несмотря на нашу крайнюю бдительность, убили у нас еще
одного человека и нескольких легко ранили. В этих стычках
выяснилось, что индейцы стремились подойти ближе к линии нашего
фронта, перебегая вперед от дерева к дереву. Нам был понятен их
план: они вовсе не желали сойтись с нами вплотную, хотя их
численность могла бы оправдать такое стремление. Теперь их было
еще больше, чем в начале боя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133