Большое счастье для войск генерала Клинча, что у
него оказались такие негодные проводники!
Генерал не знал этих обстоятельств. Если бы он получил
сообщение об опасной близости врага, то, вероятно, стал бы
действовать иначе. Теперь последовал приказ остановиться. Было
решено переправиться через реку в этом месте.
В тростниках нашлось несколько старых лодок и индейских
челноков. На них легко могли переправиться пехотинцы, а
кавалеристы должны были переплыть реку на лошадях.
Были сколочены плоты из бревен, и началась переправа. Этот
маневр мы провели довольно ловко, так что менее чем через час
половина солдат была уже на том берегу. Я находился в их числе,
но не радовался нашим удачам. Мне было тяжело принимать участие
в избиении беззащитных женщин и детей. И я почувствовал
настоящее облегчение, чуть ли не радость, когда услышал из
глубины леса военный клич семинолов: "Ио-хо-эхи!" Вслед за тем
загремели ружейные залпы, пули засвистели в воздухе, ломая
ветки на ближних деревьях. Мы увидели, что нас осаждают
многочисленные войска индейцев.
Часть отряда, успевшая переправиться, укрылась между
большими деревьями на берегу реки, и поэтому первый залп
индейцев не причинил нам особого вреда. Все же некоторые
солдаты упали, а остальным угрожала серьезная опасность.
Наши войска дали ответный залп, индейцы снова ответили
нам, и солдаты не остались в долгу, то ведя непрерывный огонь,
то давая беспорядочные залпы или отдельные выстрелы. Иногда мы
совсем прекращали стрельбу.
В течение некоторого времени ни одна из сторон не понесла
серьезного ущерба. Однако было ясно, что индейцы, укрывшиеся в
перелеске, заняли более выгодную позицию и окружают нас. Мы не
могли тронуться с места, пока не переправится как можно больше
наших солдат, и только тогда собирались перейти в штыковую
атаку, чтобы заставить противника принять открытый бой.
Итак, переправа продолжалась под защитой нашего огня. Но
скоро положение ухудшилось. Как раз против нашей позиции в реку
врезалась узкая отмель, образуя небольшой полуостров. Он
находился ниже береговой отмели, кроме той своей оконечности,
где образовался маленький островок. Этот островок густо порос
вечнозелеными деревьями -- пальмами, дубами и магнолиями.
С нашей стороны было бы весьма благоразумно захватить его
во время переправы, но генерал упустил из виду такую
возможность. Индейцы сразу это сообразили, и, прежде чем мы
спохватились, они уже перемахнули через перешеек и заняли
островок. Последствия этого искусного маневра сказались
незамедлительно. Индейцы начали обстреливать лодки,
переправлявшиеся через реку. Лодки сносило течением вниз, как
раз напротив лесистого островка. Из зеленой тени деревьев
непрерывно струился синеватый огненный дымок, а свинцовые пули
делали свою разрушительную работу. Люди падали с плотов или
тяжело опрокидывались через борта лодок в воду раненые и
мертвые. А частый огонь наших мушкетов, направленный на
островок, никак не мог выбить дерзких врагов, которые
притаились в густой листве.
Там было не очень много индейцев. Когда они перебирались
туда по перешейку, мы могли их всех пересчитать. Но,
по-видимому, это были лучшие воины и самые меткие стрелки: ни
один их выстрел не пропадал даром. Это был момент наивысшего
напряжения боя. В других местах схватка шла с более равным
соотношением сил. Обе стороны дрались под прикрытием деревьев и
не несли больших потерь. Но засевшие на острове несколько
индейцев причиняли нам больший урон, чем все остальные силы
неприятеля.
Единственным средством заставить индейцев отступить с
островка была штыковая атака.
Таков был замысел генерала. Это казалось безнадежным
предприятием. Тот, кто решился бы двинуться вперед под
убийственным огнем скрытого противника, безусловно подверг бы
свою жизнь серьезному риску.
К моему удивлению, выполнить этот долг предназначалось
мне. Признаюсь, я никогда не проявлял особой храбрости или пыла
во время сражения. Но приказ исходил непосредственно от
генерала, и действовать надо было немедленно. Я приготовился
выполнить его, хотя и без особого энтузиазма.
При мне находилось несколько человек, вооруженных
винтовками. Их было не больше, чем индейцев. Вместе с ними я
направился к полуострову.
Я сознавал, что иду на верную смерть. Вероятно, то же
самое чувствовали и солдаты, которые шли со мной. Но, даже зная
это, мы не могли отступить. Глаза всех были устремлены на нас:
мы должны идти вперед и победить или умереть!
Через несколько секунд мы были уже на перешейке и
стремительно двинулись к острову.
Мы надеялись, что индейцы не заметят нас и нам удастся
обойти их.
Напрасная надежда! Враги с самого начала внимательно
следили за нашим маневром и, зарядив винтовки, были готовы
встретить нас.
Едва сознавая всю опасность своего положения, мы
продолжали идти вперед и наконец оказались на расстоянии
двадцати ярдов от рощи.
Вдруг из-за деревьев взвился голубой дымок и мелькнуло
красное пламя. Над головой у меня просвистели пули. Позади
раздались крики и стоны. Я оглянулся и увидел, что все мои
товарищи упали -- мертвые или умирающие.
В это время из чащи леса до меня донесся голос:
-- Вернитесь, Рэндольф! Вернитесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133