Символ, который вы
носите на груди, спас вас. Но мои воины в ярости, кровь в них
так и кипит! Не искушайте их! Вернитесь! Назад! Назад!
Глава LXVIII. ПОБЕДА, ЗАКОНЧИВШАЯСЯ ОТСТУПЛЕНИЕМ
Я не видел человека, который говорил это, густая листва
полностью скрывала его. Но я сразу узнал голос: это был Оцеола.
Не могу даже передать, что я почувствовал в эту минуту, и
не помню, как я поступил. В моем уме царили хаос и смятение,
удивление было смешано со страхом. Я помню только, что еще раз
оглянулся на своих товарищей и заметил, что не все они убиты.
Одни лежали неподвижно, но другие шевелились и стонали. Значит,
они еще были живы!
С великой радостью я увидел, что некоторые поднялись и
спешили скрыться, а другие пытались ползти на четвереньках.
Из рощи продолжали стрелять, и я, застыв в нерешительности
на месте, видел, как двое или трое упали на траву, сраженные
роковой пулей.
Среди раненых, лежавших у моих ног, был один юноша,
которого я хорошо знал. Пуля пробила ему обе ноги, и он был не
в силах двинуться. Он умолял меня помочь ему, и это вывело меня
из оцепенения. Я вспомнил, что когда-то этот юноша оказал мне
большую услугу. Почти машинально я наклонился, схватил его и
потащил. Стараясь выбраться с перешейка, я полз со своей ношей
так быстро, как мне позволяли силы. Я остановился передохнуть
только тогда, когда огонь индейских ружей уже не был опасен для
меня.
Меня встретил взвод солдат, высланный для того, чтобы
прикрыть наше отступление. Я оставил раненого товарища на руках
солдат, а сам поспешил с печальным донесением к генералу.
Мне не пришлось ничего докладывать. За нашим продвижением
наблюдали, и весь отряд знал о постигшей нас неудаче. Генерал
не сказал ни слова и без всяких объяснений отправил меня на
другой фланг.
Все порицали генерала за его необдуманный приказ захватить
остров столь ничтожными силами. За мной же укрепилась репутация
храброго офицера.
Перестрелка продолжалась еще около часа. Это были
отдельные стычки в болотах и между деревьями. Ни нам, ни
индейцам не удалось добиться здесь реального преимущества. Обе
стороны по-прежнему занимали захваченные вначале позиции.
Однако впереди весь лес удерживали за собой индейцы. Отступить
-- значило погубить весь отряд, ибо был только один путь к
отступлению: обратная переправа через реку. Но нам пришлось бы
переправляться под неприятельским огнем. Оставаться дальше на
нашей позиции было тоже опасно. Мы не могли ничего предпринять,
ибо, по существу, были осаждены на берегу реки. Мы тщетно
пытались выбить индейцев из рощи. Потерпев неудачу один раз, мы
не могли рискнуть на вторую подобную же попытку. Это было бы
гибельно, но оставаться на том же месте было не менее
рискованно. У войск было с собой очень мало провианта, он
подходил к концу, и голод уже давал себя знать. С каждым часом
наше положение ухудшалось.
Мы убедились, что враг окружил нас. Около нас полукругом
толпились индейцы, причем каждый воин стоял за деревом, которое
его защищало. Мы образовали оборонительную линию, такую же
мощную, как линия укрепленных траншей. Прорваться через эту
линию без большой потери людей не представлялось возможным.
Теперь было видно, что число наших врагов заметно
увеличилось. Особый клич, знакомый старым солдатам, возвещал о
прибытии все новых и новых отрядов индейцев. Мы начинали
опасаться, что теряем превосходство в силах, что нас вскоре
одолеют. Всех охватило мрачное отчаяние.
Во время перестрелки мы увидели, что многие из индейцев
были вооружены винтовками и мушкетами. На некоторых были
военные мундиры. Особенно бросался в глаза наряд одного из
главных вождей. С его плеч ниспадал большой шелковый флаг,
наподобие тех плащей, которые носили испанцы времен
конкистадоров(76). Были ясно видны красные и белые полосы с
голубым звездным полем в углу. Взоры всех солдат устремились на
флаг. В этом фантастическом одеянии, столь вызывающе
подчеркнутом, все узнали любимый флаг нашей родины.
Это была выразительная примета. Однако она не смутила нас.
Откуда у индейцев взялись винтовки, мушкеты и флаг, было легко
объяснить -- это трофеи битвы с Дэйдом. Все мы смотрели на эти
вещи с горьким, но бессильным негодованием. Однако час отмщения
за ужасную судьбу товарищей еще не пробил.
Весьма вероятно, что и нас постигла бы та же участь, если
бы мы еще задержались на этом месте. Но вдруг одному из
офицеров, старому участнику войн под предводительством Хикори,
хорошо знакомому с тактикой индейского боя, пришла в голову
блестящая идея. Он предложил план отступления, и генерал принял
этот план.
По совету офицера, добровольцы, еще не переправившиеся
через реку, должны были сделать вид, что собираются совершить
переправу несколько выше по течению реки. Это был превосходный
стратегический маневр. Если бы подобный план осуществился,
враги очутились бы между двух огней, а нам удалось бы прорвать
их ряды и положить конец окружению.
Этот замысел удался. Индейцы, введенные нами в
заблуждение, кинулись вверх по реке, чтобы помешать переправе.
Наши осажденные войска умело воспользовались этим и быстро
переправились на безопасный берег. Коварный враг был слишком
осторожен, чтобы пуститься за нами в погоню. Так окончилась
битва при Уитлакутчи.
Немедленно был созван совет, и все пришли к единодушному
решению:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133