Предложение начать переговоры было принято нашим
командующим, который теперь надеялся нанести решающий удар. Он
опасался только одного: что противник отступит, прежде чем
Клинч сумеет добраться до места сражения. А перемирие заставит
индейцев задержаться на поле боя. Таким образом, мы без всяких
колебаний ответили Абраму, что не возражаем против переговоров.
Встреча парламентеров была назначена сразу после рассвета.
Обе стороны выслали по три представителя.
Перед укреплением простиралась небольшая поляна, поросшая
травой и прилегавшая к лесу. На рассвете три человека вышли из
леса на поляну. Это были вожди в полном национальном наряде. Мы
узнали Абрама, Коа-хаджо и Оцеолу.
Они остановились на расстоянии ружейного выстрела и стали
плечом к плечу прямо против укрепления. Навстречу им выслали
трех офицеров -- двое из них владели языком семинолов. Я был в
числе этой делегации.
Еще через минуту мы уже стояли лицом к лицу с враждебными
вождями.
Глава LXX. ПЕРЕГОВОРЫ
Прежде чем начать переговоры, мы все шестеро обменялись
дружеским рукопожатием. Оцеола крепко сжал мне руку и сказал с
какой-то особой, ему одному свойственной улыбкою:
-- Ах, Рэндольф! Друзья иногда встречаются во время войны,
так же как и в мирное время.
Я понял, что он имеет в виду, и ответил ему только взором,
полным благодарности.
В это время мы увидели, что к нам из укрепления идет
вестовой, посланный командующим. В ту же минуту из лесу вышел
индейский воин и подошел к нам одновременно с солдатом. Индейцы
тщательно следили за тем, чтобы нас на поляне было не больше,
чем их.
Как только ординарец шепотом передал нам приказ генерала,
немедленно начались переговоры.
Негр Абрам говорил от имени своих товарищей на ломаном
английском языке. А двое других подтверждали его слова: в
случае согласия -- восклицанием "Хо", а отрицательный ответ
выражался возгласом "Куури".
-- Желают ли белые заключить перемирие? -- отрывисто
спросил негр.
-- На каких условиях? -- спросил офицер, возглавлявший
нашу делегацию.
-- Условия вот какие: вы должны сложить оружие и кончить
войну. Ваши солдаты должны уйти отсюда и оставаться в своих
фортах. А мы, индейцы, отступим через Уитлакутчи. И пусть
впредь и навсегда большая река будет между нами границей. Мы
обещаем жить в мире и не ссориться с белыми соседями. Вот все,
что я должен был сказать!
-- Братья, -- ответил наш офицер, -- я боюсь, что ни белый
генерал, ни Великий Отец -- президент -- не примут этих
условий. Я уполномочен передать вам, что главнокомандующий
может вести с вами переговоры только в том случае, если вы
полностью подчинитесь и дадите согласие на переселение.
-- Куури! Куури! Никогда! -- в едином порыве гордо
воскликнули Коа-хаджо и Оцеола. Их решительный тон подтверждал,
что они и не думали сдаваться.
-- Почему мы должны покориться? -- с удивлением спросил
негр. -- Мы не побеждены. Мы побеждаем вас в каждой битве. Мы
разбили ваших солдат -- один, два, три раза. Мы разбили вас.
Черт возьми, мы тоже умеем хорошо убивать вас! Почему же мы
должны покориться? Мы пришли предложить свои условия, а не
выслушивать ваши.
-- То, что произошло до сих пор, еще не решает дело, --
ответил офицер. -- Мы, во всяком случае, сильнее вас, и в конце
концов мы вас одолеем.
И снова два вождя одновременно воскликнули:
-- Куури!
-- Не ошибаетесь ли вы, белые, насчет наших сил? Мы не так
слабы, как вы думаете. Нет, черт возьми!
Негр вопросительно взглянул на своих товарищей, и те
кивком изъявили согласие. Тогда Оцеола, взявший теперь на себя
главную роль, обернулся к лесу и издал какой-то особый
пронзительный звук.
Не успело эхо от его голоса замереть в воздухе, как
вечнозеленые кусты зашелестели и задрожали. Из лесу выступили
ряды смуглых индейских воинов. Они выступили вперед и
построились в боевой порядок, так что мы легко могли их
сосчитать.
-- Сочтите наших воинов, -- воскликнул Оцеола
торжественным тоном, -- и вы узнаете, сколько у вас врагов!
При этом ироническая усмешка мелькнула у него на губах.
Несколько секунд он стоял молча и смотрел на нас.
-- Ну, как вам кажется? Эти молодые воины -- а их здесь
полторы тысячи, -- разве они выглядят изможденными и покорными?
-- продолжал молодой вождь. -- Нет, они готовы воевать до тех
пор, пока кровь последнего из них не впитается в родную землю!
Если им суждено погибнуть, то они хотят погибнуть здесь, во
Флориде, где они родились, где похоронены их отцы. Мы взялись
за оружие потому, что вы надругались над нами и замыслили
изгнать нас отсюда. За ваши притеснения мы уже отомстили. Мы
убили многих ваших солдат и считаем, что мы этим удовлетворены.
Мы не хотим больше убивать, но и переселяться тоже не хотим. Мы
никогда не изменим своего решения! Мы сделали вам честное
предложение. Примите его, и война сейчас же окончится.
Отвергните его -- и снова польется кровь. Клянусь Великим
Духом, прольются реки крови! Красные столбы войны у наших жилищ
снова и снова будут окрашены кровью бледнолицых врагов. Мир или
война -- выбирайте сами!
Окончив свою речь, Оцеола сделал знак рукой смуглым
воинам, стоявшим у леса. И они исчезли молча, почти
таинственно, так же мгновенно, как и появились.
Мы уже собирались выдвинуть некоторые возражения на
пламенную речь молодого вождя, как вдруг издали раздались
выстрелы и крики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133