Она открыла глаза и увидела, что Ричард плывет под водой к лесенке.– Негодяй! – прошипела Роза.Она дважды в высоком темпе проплыла бассейн, потом выбралась из воды и в бешенстве помчалась к себе в комнату.
Роза села во главе стола, а остальные заняли места рядом. Сильный характер Розы всех в доме подчинял ей, но этот нахал американец вел себя так, словно она была у него в руках. Может, из-за Тильмана Роза сегодня надела облегающее платье-тунику из шелкового крепа. Волосы были убраны в шиньон на затылке. На шее жемчужное колье, отливавшее лунным светом.Все расселись, и Роза знаком велела слуге подавать. Воцарилось приятное обеденное оживление: легкая беседа, позвякивание посуды и столовых приборов. Ричард сидел справа от хозяйки, Пьер Луиджи – слева, затем Коррадино, младший брат Руджеро, Джулио и Альберто.– За мир, – провозгласил тост Коррадино.В тридцать лет он сохранил мальчишескую подвижность и живость. Он принадлежал к тому поколению, которому в детстве пришлось недоедать, оттого и не вышел ростом. В отличие от старшего брата Коррадино, достигнув благосостояния, не увлекся гастрономическими излишествами, потому сохранил худощавость и ловкость.– За мир после победы, – уточнил Ричард, поднимая бокал.Роза взглянула на гостя с удивлением.– После какой победы?– После победы фашизма, – заявил американец.Коррадино не питал особой симпатии к Муссолини. Он работал в корпорации Летициа, но испытывал искреннюю неприязнь к фашистскому режиму и к войне.– Главное, чтобы установился мир, – сказал он.– Никак не ожидала услышать от вас подобного, – холодно улыбнулась Роза.– Удивлены? – спросил Ричард.– Как вам сказать… Если вспомнить слова президента Рузвельта в день объявления войны…– Вы имеете в виду заявление президента о том, что Италия вонзила нож в спину Франции? – спокойно поинтересовался Ричард.– А что вы думаете о войне? – поинтересовалась Роза.– Трагическая судьба человечества может вершиться, только проходя через тяжелый опыт войны.Ричард прервался и взглянул на Розу.– Продолжайте, пожалуйста, – попросила она.Похоже, гость цитировал наизусть чьи-то высказывания.– В сущности, стремление к лучшему будущему движет народами и заставляет их принимать даже тяжелейшие лишения, связанные с войной.Джулио и Альберто, которым подобные мысли вдалбливали в школе, смотрели на американца с восторгом.– Герои войны – это ведь люди, которые сражались за лучший мир, – вмешался Джулио.– Война неотъемлема от человека и несет в себе доброе зерно, – улыбнулся юноше Ричард. – Ибо она показывает, что человек рвется к величию, к благу, даже ценой огромных жертв. Люди сражаются, потому что надеются, а сражаясь, думают о будущем. Правительства Италии и Германии дают остальным наглядный урок: они ведут военные действия на фронтах, а вместе с тем, на многочисленных международных конгрессах закладывают основы будущего устройства Европы.Роза взглянула на сына, потом на гостя и сказала:– Вполне воинственная гипотеза в духе фашизма.– Или же слишком оптимистический взгляд на проблему, – добавил Коррадино.Что-то поражало Розу в госте-американце и одновременно казалось фальшивым: сторонник фашизма, образованный, хорошо информированный, вместо того чтобы рассказывать о своих спортивных подвигах, он выставляет напоказ обширные и глубокие познания в области итальянской политики. Вот такие они, американцы, подумала Роза, ничего не скрывают, а понять их невозможно.Когда они с Руджеро переселились в Италию, в Штатах бушевал великий кризис. Армия безработных выросла до четырнадцати миллионов, и Уолл-стрит превратился в кипящий вулкан. Мелкие предприятия гибли, большие едва держались. Хлопок опустился до пяти центов. Пшеница – до тридцати семи. На крестьян давил десятимиллионный груз ипотечных долгов. Фермы превратились в участки земли, заложенные-перезаложенные и осаждаемые кредиторами. Неплатежеспособных фермеров сгоняли с земли, а банковские долги в результате так никто и не выплачивал. Местные банки объявляли о банкротстве, а вкладчики крупных финансовых объединений толпились у окошечек, требуя вернуть свои сбережения. А теперь прошло всего десять лет, но благодаря политике «нового курса» Штаты стали страной всеобщего благосостояния.Слуга подал нежное жаркое, запеченное в тесте.– Вы прямо неисчерпаемый источник сюрпризов, – сказала Роза, удивляясь, как удачно отвечает гость на любой вопрос. – Однако вам не хватает объективности суждений, свойственных среднему человеку.– В лучшем случае объективность – утопия, но чаще большая ложь, – парировал Ричард. – Хорошо, если она основывается на собственной культуре и собственных убеждениях говорящего, но нередко люди хватаются за чужую, удобную для них мысль.Роза посмотрела на него намеренно равнодушно. Они еще побеседовали о войне, и каждый попытался прочесть, глядя в собственный магический кристалл, будущее человечества после победы блицкрига, молниеносной войны, начатой Германией, к которой теперь присоединилась Италия.Беседа сопровождалась звоном бокалов. Прекрасное вино добавило живости голосам, но от Розы почему-то ускользал смысл речей, хотя она, как и остальные, переживала трагедию войны. Все заслонила снедающая ее дрожь желания, вызванная голубыми глазами Ричарда. Его голос пробудил в ней давно уснувший зов. После нескольких лет летаргического сна проснулся безумный эрос, и по коже Розы, зажигая кровь, побежали разноцветные искры. Она ненавидела себя за то, что не могла справиться с этими ощущениями.Тут Альберто припомнил недавно прочитанные в фашистских газетах слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126