– А ты знаешь такого бестолкового человека, как я?Старик вытащил из кармана белый платок, вытер водянистые, покрасневшие глаза и помолчал.– Знаю, – наконец произнес он. – Только не мужчину, а женщину. Твою мать. При всем моем уважении к ней, она куда бестолковей тебя. Но ее это не очень беспокоит. Она всегда говорит: «Что ни делай, а все равно после зимы придет весна».Между магнатом авиационной промышленности и старым слугой завязался странный диалог.– Неужели моя мать так говорит? – удивился Риккардо.Странно звучала в устах Розы крестьянская мудрость.– Именно так, – подтвердил старик. – Вы с ней похожи, а как встретитесь, искры летят в разные стороны.– Роза Летициа никогда не питала ко мне особой любви.– Да ты дальше собственного носа не видишь, – упрекнул его Клементе.– Моим братьям досталось больше материнского тепла, – заявил Риккардо.В голосе его звучала обида заброшенного ребенка. Старому Клементе, словно отцу, открывал Риккардо тайники собственной души. Клементе и вырастил его, как сына. Потому старый слуга позволял себе называть Риккардо на «ты».Оба смущенно помолчали.– Хочешь услышать правду? – спросил старик, наклонившись к гостю.– Хотелось бы.– Так знай, тебя она любила больше, чем кого-либо. Ты – самый любимый из трех ее сыновей.– Жаль, но я этого как-то не заметил, – съехидничал Риккардо.– Ты ведь плод последней, а может, и единственной большой любви в жизни Розы.– Очень трогательная история, – иронично отозвался Риккардо.– Все истории о любви трогательны, – с чувством произнес Клементе.– Она всегда называла меня негодяем.– Мы сами придаем слову тот или иной смысл. Она так называла тебя любя.– Но держала меня подальше от семьи.– Чтобы не выдать себя. Потому что боялась: твои братья заметят, что мать предпочитает младшего.Риккардо стукнул кулаком по мраморному столу.– Любишь ты сказки рассказывать!– Я говорю правду. И говорю потому, что впервые за много лет ты спросил меня. Когда, один за другим, умерли твои братья, Роза решила, что Бог наказал ее: она слишком мало любила сыновей.– Согласись, странноватая материнская логика.– Но ведь и ты ничего не делал, чтобы вызвать нежность матери. В удобный момент завладел семейным делом. Ты очень ловко избавился от невесток и племянников. Но ты ведь избавился и от матери. Понимаешь, Риккардо Летициа?Риккардо взял стакан, пригубил, стараясь не смотреть в глаза старику.– Я хотел только показать, на что способен. Она должна была узнать, чего я на самом деле стою. Я достоин стать ее преемником, потому что научился всему у нее, хотя она и не хотела меня ничему учить. И я победил.Губы Риккардо чуть дрожали.– Вы похожи, вы совсем одинаковые, – настаивал Клементе на своем. – Инстинкт, интуиция, страсть к театральным эффектам. Неужели вы не отдаете себе отчет в том, что и слова имеют вес?Риккардо обхватил голову руками.– Может, я все делал неправильно? – спросил он. – Неправильно вел себя со своими детьми, с матерью и еще с…– С Глорией?– Да, с Глорией, особенно с ней.– Знавал я в детстве одного священника, – сказал Клементе. – Он учил меня: людям свойственно ошибаться, но настаивать на ошибке – это от дьявола. Вот я и спрашиваю, зачем ты упорствуешь, зачем ты лишаешь себя и девушку счастья?– Я сам задаюсь этим вопросом, Клементе, – с горечью ответил Риккардо.– Ты вбил себе в голову, что испытываешь к ней только родственные чувства. А обнаружив, что это не так, заставил ее выйти замуж за нелюбимого. Все прочее – лишь следствие твоих ошибок.Риккардо в любой момент мог остановить этого мудрого, безжалостного старца, но ему хотелось, чтобы его отругали как следует за те глупости, что он натворил. Любому другому он за такие слова голову бы оторвал, но Клементе, семейный колдун, мог вещать свободно.– Все, все сделано неверно, – твердил Риккардо, припомнив и последние неудачи корпорации.– Ты отказался от единственной любви, от смысла твоей жизни, – осудил его Клементе.– А ты? – с вызовом произнес Риккардо.– Что я? – покраснел Клементе.– Ты вообще отказался от жизни ради нее. От любви, от семьи, от женщин.Риккардо наносил удар за ударом, но Клементе лишь сострадательно улыбнулся.– Я жил самой прекрасной мечтой, какая только может быть дарована человеку, – сказал старик. – Я жил рядом с ней, ради нее и для нее. Я вырастил ее детей и увидел внуков. Она прожила жизнь у меня на глазах. И, надеюсь, я как-то помог ей. Я был для нее опорой в дни бедствий и горестей.– А теперь?– А теперь мы оба ждем, когда закроется за нами дверь, – без тени грусти произнес Клементе. – Мы исподволь следим друг за другом. Мы получили то, чего желали, – и я, и она.– А я не сумел стать отцом для собственных детей, женился не на той женщине и жизнь прожил не так.Он протянул Клементе пустой стакан.– Налей еще. Моя мать так и не узнает, как я люблю ее малиновый сок.– Твоя мать, – сказал Клементе, – хоть у нее и не осталось сил, сделала бы тебе огромную бутыль малинового сока. Стоит только попросить.– Не моя вина, что я такой, какой есть.– Вина… – философски заметил верный слуга, – это очень красивая дама, но никто с ней связываться не хочет…Небо за окном затянули тучи, а в сердце Риккардо вспыхнуло неодолимое желание.– Я хочу увидеть Глорию, – признался он.– А где она? – спросил Клементе.– Уехала два дня назад к Розе, в Имберсаго, укрылась там. Что ты посоветуешь?– Поступай так, как подсказывает тебе сердце.Сердце подсказывало повидать Глорию. Надо хотя бы прояснить историю с Раулем в Лос-Анджелесе. Правда, Риккардо уже провел тайное расследование и никаких подтверждений словам Консалво Брандолини не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126