– Э нет, мама, годы идут. Доменико Ловати уже двадцать два. Хороший парень. Ему стоит познакомиться с Розой.– Ты хочешь Розу замуж выдать? – побледнев, спросил Ивецио.– Нечего болтать! – оборвал сына Иньяцио. – Вы слышали, что я сказал…Пьер Луиджи оторвал наконец глаза от чертежей:– Если Роза выйдет замуж, в доме не останется женщины.– Правда, правда, – вздохнула бабушка. – Я-то никуда не гожусь, просто старуха…– Не останется женщины, кроме вас, бабушка, – попытался исправить свою ошибку Пьер Луиджи.– Ты правильно сказал, – продолжала бабушка, – женщина приносит тепло в дом, порядок, любовь. А от старухи – только тоска и мрак.– Не говорите так, мама, – вмешался Иньяцио.– У меня нет ни сил ни времени на ненужные слова, – произнесла бабка, – я говорю только то, что думаю.– Хорошо, хорошо, мама, – согласился сын, не желая спорить.– Но ты все верно делаешь, – улыбнулась старуха, положив сыну на колено костлявую руку. – Пора Розе оставить «Фавориту». Твои мальчики должны привести сюда молодых женщин.Внезапно бабушка умолкла, словно ходики, у которых кончился завод, и погрузилась в молчание.– Мы едем за Розой? – нетерпеливо заметил Анджело.Ивецио с Пьером Луиджи в это время разглядывали чертеж. Ивецио только кивнул: он не вполне понимал, почему старший брат так разволновался. Ивецио привык испытывать те же чувства, что и его сестра-близнец. Сейчас он был необычайно спокоен, умиротворен и отчего-то счастлив. Обычно состояние души Розы отражалось на брате, теперь же его биологический барометр показывал «ясно, безоблачно».– Сейчас я за ней поеду, – сказал Ивецио.Джина как раз накрывала на стол.– Мы вас подождем к ужину, – заметил Иньяцио, взглянув на часы.– Я с тобой, – произнес Анджело, направляясь к дверям.– Может, не стоит? – предложил Ивецио.Ему так хотелось побеседовать с сестрой наедине во время долгого пути в вечерних сумерках.– Мне хочется прогуляться, – возразил старший брат.– Ну что же, пошли, – смирился Ивецио.Он снял с крюка двустволку, перекинул ее через плечо, и оба брата вышли. Глава 6 На пороге хижины появилась крестьянка с ребенком на руках. Направив свет фонаря на гостей, она с удовольствием сообщила:– А синьорина Роза уже давно ушла.Малыш таращился во все глаза на двух мужчин. Они, не попрощавшись, тут же двинулись обратно. Оба не на шутку встревожились.– Да вознаградит Господь синьорину Розу за то добро, что она делает, – громко крикнула им вслед крестьянка.Братья уверенно шагали по тропе. Ночь выдалась звездная, огоньками мерцали светлячки, воздух был напоен ароматами полей; далеко окрест разносился стрекот кузнечиков и лягушачье кваканье.– Она, наверное, пошла прямиком через поля, – робко предположил Ивецио. – Потому мы ее и не встретили…От сильного волнения он невольно сжимал приклад винтовки.Анджело молчал. Он боялся раскрыть рот, не смел признаться, какие предчувствия одолевали его. Он не сомневался: с Розой что-то случилось. Анджело с разбегу перемахнул через ров и двинулся по дорожке, обсаженной тутовыми деревьями, к старому каменному сараю, куда ставили телеги.Подойдя поближе, братья увидели, что сквозь прикрытую дверь просачивался свет. За сараем стояла двуколка.– Смотри-ка, экипаж доктора Канци, – удивился Ивецио.Анджело в бешенстве распахнул едва державшуюся дверь, ворвался внутрь и увидел то, что ни за что на свете не хотел бы увидеть: полураздетую Розу в объятиях мужчины.Захваченные врасплох любовники опомнились. Стефано Канци вскочил, неуклюже пытаясь привести в порядок одежду. Роза прикрылась подолом широкой юбки.– Я готов все объяснить, – пробормотал доктор.Слова его прозвучали нелепо в такой постыдной ситуации.Он нарушил неписаные законы, и теперь ни образованность, ни обаяние не могли помочь доктору Канци. Он стоял в углу, словно животное, загнанное в ловушку.Роза, раздавленная позором, молчала, закрыв лицо руками. В ночной тишине слышалось только тяжелое дыхание троих мужчин. Стефано, поняв, что терять ему нечего, выхватил вилы и, похоже, решил не сдаваться. Страх за свою жизнь заглушил чувство вины.– Уведи ее, – крикнул Анджело Ивецио, кивнув в сторону Розы. – А им я сам займусь.Смирив бушевавшую ярость, он смотрел на Канци ледяным взглядом.Ивецио послушался. Он не сомневался, что старший брат голыми руками без труда справится с соблазнителем, неловко вцепившимся в вилы.Стефано попытался воззвать к разуму:– Давайте поговорим, пока не поздно.Под потолком горел фонарь, освещая желтоватым неверным светом телеги и повозки, ворох соломы, потемневшие от времени стены. В глазах Анджело читалась неумолимая ревность.– Я убью тебя, – произнес он.– Успокойтесь, синьор Дуньяни. Я могу все объяснить и готов искупить свою вину.Вежливые интонации доктора бесили охваченного яростью Анджело.– Я тебя уничтожу, – прошипел он.Стефано попытался еще раз урезонить противника:– Не надо, не заставляйте меня прибегать к насилию, защищаясь.Выглядел доктор довольно нелепо: перепуганный, с вилами в руках, но, как всегда, отменно вежливый. Страсть толкнула его нарушить все приличия, а сейчас он цеплялся за них, чтобы спасти свою жизнь.Анджело бросился на него как зверь, вывернув черенок вил, он легко вырвал их из рук доктора, словно игрушку у ребенка. Отшвырнув вилы, Анджело накинулся с кулаками на Стефано, который не успел сообразить, что же произошло. Он с холодной жестокостью топтал врага ногами – драться Анджело научился за годы своих странствий по свету. Он дал волю обуявшему его безумию. Тяжелый кулак обрушился на переносицу Стефано, потом Анджело с размаху ударил в челюсть, и Канци согнулся пополам от боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126