– Ты знаешь Рауля лучше, чем я, и прекрасно понимаешь, обвинять его абсурдно.– У него в машине нашли наркотики.– Что именно?– Кое-что серьезное. Даже не сигаретки с марихуаной.– А ты откуда знаешь?– Он позвонил мне из полицейского участка на Мичиган-стрит.Роберта говорила очень неохотно, Глории приходилось буквально вытягивать из нее каждое слово.– Что, что тебе сказал Рауль?– Что это ловушка, он невиновен.– Ты подумала об адвокате?– Да, но мне никого пока не удалось найти.– А ваш отец? Почему ты не обратилась к нему?– Ну, боюсь, он из этого устроит трагедию. И потом… В общем, я решила обратиться к тебе. И Рауль меня об этом попросил…– Хорошо, Роберта, – заключила Глория. – Я постараюсь помочь.– Пожалуйста, поскорее, прошу…Роберта прервала разговор, и Консалво услышал, как Глория тяжело вздохнула, прежде чем положить трубку.Он вытащил из серебряного портсигара сигарету, понюхал ее, но зажигать не стал. Он уже две недели не курил и не хотел снова приниматься за сигареты.– Рауль в тюрьме, в тюрьме за наркотики, – пробормотал Консалво. – Наследник Летициа – педик и наркоман…Консалво наслаждался, предвкушая момент реванша.Он представил, как потрясена этим сообщением Глория. Как ей удастся замять скандал? Лос-Анджелес – не Милан, и Калифорния – не Италия. Но почему Роберта обратилась к Глории, а не к всемогущему Риккардо? Что может сделать чувствительная жена Консалво без помощи главы семейства? Ничего, со временем он все узнает. Пока же мысль о несчастьях семьи Летициа наполняла сердце Консалво радостью. Он питал жгучую ненависть к семье, раздавившей его своим могуществом и богатством. Консалво был уверен: у всех Летициа хватает постыдных тайн. Правда, о них ходили лишь слухи, но этот разговор Консалво слышал собственными ушами. Теперь надо посоветоваться с адвокатом и подумать, что можно выжать из истории с Раулем. Консалво пришел в восторг при мысли, что теперь в его руках – улики, способные повергнуть врагов.Он встал, лениво, как кот, потянулся и почувствовал облегчение. Пройдя в гостиную, он нашел там последние номера «Тайм» и «Ньюсуик» с репортажами об открытии огромного магазина Санджи.– А портняжка тоже в Лос-Анджелесе, – заметил вслух Консалво, наливая чуть-чуть старого арманьяка. – И там же арестовывают Рауля Летициа. Единственный сын Риккардо – гомосексуалист и наркоман! А может, еще и торговец наркотиками…Конечно, не исключено, что дело замнут, но у Консалво есть теперь доказательства. Единственный способ противостоять притеснениям власть имущих и единственная возможность разговаривать с ними на равных в том, чтобы овладеть их самыми мерзкими тайнами.Консалво зашел в ванную и зажег старинный светильник муранского стекла, когда-то украшавший родовой дворец Брандолини в Вероне. Дворец продали много лет назад вместе с мебелью. Кое-что ценное Консалво удалось спасти. Это был его скромный, но изысканный вклад в убранство роскошной двухэтажной квартиры на площади Сан-Бабила, которую Риккардо подарил Глории ко дню свадьбы.– Риккардо, – задумчиво проговорил Консалво.Неожиданно настроение у него испортилось. Имя Риккардо всегда приводило Брандолини в замешательство. Он боялся этого человека, боялся даже его улыбки. Да и все окружающие опасались Риккардо: его собственная жена, дети, племянники, служащие, прислуга. Только Глория и старая Роза не испытывали подобных чувств. Консалво пока не разобрался, что же так прочно связывает Риккардо, Глорию и Розу – кровные узы, сердечная привязанность или какие-то иные, темные чувства. Но как бы то ни было, их союз казался нерасторжимым.Консалво снял голубую шелковую пижаму и встал под душ. Горячая вода заструилась по его крепкому стройному телу. Консалво выглядел сильным, привлекательным мужчиной, но глубоко в душе его гнездился постоянный страх. Он умел скрывать этот страх от окружающих, но от себя самого ничего не скроешь.Глорию он избил от отчаяния, и Риккардо поклялся ему отомстить. Риккардо не угрожал, но очень спокойно, вежливо и прямо заявил, что Консалво поступил безобразно, подняв руку на Глорию. Эти слова он произнес с обычной любезной улыбкой.Консалво попытался оправдаться:– Она меня до этого довела; я же все-таки мужчина… Риккардо притворно изумился:– Надо же! Доводим до общего сведения, что Консалво Брандолини, оказывается, мужчина!– Я узнал, она делала инъекции, чтобы не забеременеть, хотя знала, что больше всего на свете я хочу ребенка.– Выдумки! – отмахнулся Риккардо.– Нет, чистая правда!– Мне нет дела до ваших интимных секретов, – солгал Риккардо, – знаешь, говорят, между мужем и женой не встревай… Но поднимать руку на женщину в нашей семье никому не дозволено.Риккардо грозно взглянул на Консалво, закончив разговор.Консалво вышел из душа и завернулся в купальный халат. Он проклинал собственное малодушие и привычку к роскоши, из-за которой попал в эту тюрьму. Ему так хотелось избавиться от гнета семьи Летициа, но, покинув дом Летициа, он неминуемо останется без гроша. Оказавшись изгоем, он не сможет удовлетворять свои утонченные капризы, изящные пороки, эксцентричные потребности. Риккардо знал наперечет слабости Консалво Брандолини, он прекрасно понимал, что Консалво снедаем страхом и это наваждение отбивает у него всякую охоту к самостоятельности.Консалво, следуя добрым традициям семьи Брандолини, женился по расчету. Но он не обладал ни подавляющей мужественностью своего отца, ни обаянием деда, ни богатством и могуществом прадеда. Они бы одним взмахом руки смели этих жалких Летициа. Для Консалво же выгодный брак обернулся поражением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126