– А мы уже играем, – улыбнулся майор. – Вот подождем еще двадцать секунд – и всем станет очень весело. Ну, беги, – подтолкнул он мальчика. – Беги к окошку и расставь ручки.Малыш послушно прижался к стеклу, словно маленький Христос на кресте.Роза бросилась вперед, чтобы заслонить ребенка. Но ее опередил Пьер Луиджи.– Самолеты взорвал я, – признался он.В глазах эсэсовского садиста сверкнуло удовлетворение.– Ваше слабое место – отсутствие истинной веры и сентиментальность, – сказал он, убирая пистолет в кобуру.Роза подхватила сына на руки и сжала так, что малышу стало больно.– Мама, а мы больше играть не будем? – спросил Риккардо.– Нет, родной, не сейчас.Брат с сестрой смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.– Отведите ребенка к служанке, – приказал Эггер солдатам.– Иди к Терезе, милый, – сказала Роза.Риккардо, привыкший к незнакомым, послушно побежал вслед за солдатами.– А этого предателя надежно стеречь! – велел майор, указывая на Пьера Луиджи. – Пожалуйста, не намечайте ничего на сегодняшний вечер, инженер Дуньяни. Мы с вами серьезно побеседуем. А теперь все – вон отсюда!Эггер остался наедине с Розой.– Что вам еще от меня надо? – в изнеможении спросила женщина.– Раздевайся, шлюха! А то я снова начну игру с твоим сыном. Я тебе покажу, как может истинный ариец смирять твои истерические припадки, – сказал он, напомнив ей об оскорблении.Пьер Луиджи смотрел на солдата, что охранял его. Немец тупо улыбался. Пьер Луиджи поворачивался к нему то одной, доброй, то другой, разбойничьей, стороной своего лица.– Нравится? – спросил инженер.– Ja, – ответил солдат, ничего не понимая.– А сейчас я тебе врежу как следует, потом заберусь на подоконник и выпрыгну из окна…– Ja, – повторил солдат, кивая головой в каске.– Все равно вы меня убьете, – вздохнул Пьер Луиджи.Пьер Луиджи Дуньяни любил жизнь и был человеком совсем не героического склада. Он хорошо разбирался в моторах, и только. Инженер дорожил жизнью и не стал бы рисковать ею безрассудно. Но судьба поставила его перед жестоким выбором: или слабая надежда выжить, очернив себя предательством друзей, или верная смерть во имя правого дела и ради спасения товарищей.Пьер Луиджи налетел на солдата, оттолкнул его и выпрыгнул из окна на первом этаже виллы. Солдат вскинул автомат и выпустил очередь, насквозь прошив беглеца. Пьер Луиджи умер на месте. Он не услышал душераздирающего крика сестры, которую насиловал немец. Глава 5 Когда стемнело, всех обитателей виллы в Имберсаго вытолкали из дома и загнали в грузовик. У Джулио все лицо было в синяках и царапинах, у Альберто – разбита губа. Юноши бросились на помощь матери и дяде, и с ними жестоко расправились.Розе казалось, что она живет в кошмарном сне. Она двигалась, не осознавая, что делает, словно окутанная густым туманом. Такое же ощущение было у нее, когда однажды она сломала руку. В момент перелома она ничего не почувствовала, как будто сильный наркотик сделал ее нечувствительной к боли. Кажется, такое случается со скаковыми лошадьми. Говорят, скакун со сломанной ногой мчится к финишу и только потом падает на землю…Маленький Риккардо тихонько застонал во сне, лежа на руках у матери. Только тут Роза вспомнила о сыне. Когда она взяла его? Она ничего не помнила. Может, с минуты на минуту страшный сон кончится и она проснется в своей постели?В лунном свете виднелись очертания дома. Роза абсолютно равнодушно взглянула на свое жилище. Так же бесстрастно среагировала она на известие о смерти Пьера Луиджи, о котором ей с садистским наслаждением сообщил Эггер. Она подумала, что все чувства придется отложить на потом. Вот она проснется и тогда насладится и дружеским участием, и солнечным лучиком, и ветерком, и звонкими детскими голосами. А пока – пусть несет ее мощный поток сна. Противостоять она не в силах.Роза села в грузовик, накрытый пятнистым брезентом. Справа от нее очутились Джулио и Альберто. Она узнала их в темноте по запаху, так непохожему на отвратительный запах, исходивший от немецких солдат. И тогда она впервые поняла, что ей никогда не проснуться, ибо все случилось не во сне, а наяву. Холодное равнодушие начало таять, и в сердце закралась смертельная тоска. Роза тосковала по простым, ежедневным мелочам, которые навсегда потеряла. Она стояла между жизнью и смертью, и прошлое волной нахлынуло на нее.В темноте вспыхнула спичка, зажглась сигарета, поплыл дым. Риккардо закашлялся и жалобно застонал.– Мамочка! – прошептал Альберто, гладя Розу по волосам.Роза не хотела дотрагиваться до сына, чувствуя себя запачканной, словно она только что выбралась из сточной канавы, куда ее столкнули безжалостные люди. Майор Эггер что-то кричал на своем лающем языке. Его команды повторяли невидимые в темноте солдаты. Почему они так орут? К ней возвращалось сознание, а вместе с сознанием уверенность: это ее последнее путешествие. Роза вспомнила, как иногда, возвращаясь домой в одиночестве ночью, подгулявшие молодые люди орут песни во всю глотку, стараясь подбодрить себя. И тогда она улыбнулась: эти вооруженные до зубов солдаты-победители орут на безоружных из страха, только из страха.– Мама! – повторил Альберто.– Что?– Я видел Клементе, – прошептал сын Розе на ухо.– Где?– Прятался за кустами; там, где аллея сворачивает.Послышался шум мотора вдалеке, потом и шофер грузовика завел машину. Солдаты набились в кузов. В воздухе запахло потом, яростью, насилием.– Ты уверен? – спросила Роза.Сердце у нее учащенно забилось, кровь прилила к лицу.– Да, светила луна, и я ясно видел Клементе.– Тихо! Никаких имен.С появлением верного слуги в сердце Розы ожила надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126