Вам ясно?Роза подумала о маленьком Риккардо, оставленном на попечении служанки. Джулио, Альберто и Пьера Луиджи охраняли немецкие солдаты. Она представила, что с ними может случиться, и ее объял страх.– Мы – в ваших руках, майор Эггер, – признала она.– Весьма реалистический вывод, полностью отражающий истинное положение вещей, – торжествующе заявил немец. – Можно находиться в руках союзника, а можно – в плену у врага. Выбирайте. Можно мило беседовать (что мы с вами и делаем), а можно подвергнуться допросу с пристрастием. Вы, наверное, не знаете, синьора Летициа, но Германия теперь находится в состоянии войны с Италией. На вашей территории действуют законы военного времени. За преступления, совершенные против вермахта, будут судить по немецким военным законам.Майор все больше распалялся, и в голосе его звучала неприкрытая угроза.– А по нашим законам саботажники должны быть расстреляны! – закончил он.– Что я должна сделать? – взмолилась Роза.Эггер увидел страх в глазах женщины и в полной мере насладился своей победой. Он подошел поближе, склонился над Розой и дружески похлопал ее по руке. Она изо всех сил вцепилась пальцами в ручку кресла.– Доверьтесь мне, – прошептал майор. – Считайте меня вашим другом.Роза задрожала: Эггер внушал ей острое отвращение.– Что вы хотите сказать, майор?– Я хочу сказать, что с этой минуты и вплоть до окончательной победы немецкого оружия у вас не будет другого собеседника, кроме меня. И от вас зависит, как сложатся наши отношения…Глубоко посаженные глаза эсэсовца светились огнем злобного, низменного наслаждения. Он испытывал садистское удовольствие, измываясь над жертвой, и к тому же выполнял свой долг, добиваясь признания в совершении преступления.– Я, конечно, могу сотрудничать с вами в том, что касается технических и производственных вопросов, – попыталась выкрутиться Роза, – но не знаю, чем еще я могу быть полезна.– Для начала помогите выяснить, кто взорвал ваши самолеты. Вы могли бы содействовать обнаружению тех негодяев, что убили немецких солдат.Роза подумала о Пьере Луиджи, встала и отрицательно покачала головой.– Вы теряете время, майор Эггер, – твердо произнесла она. – Я ничего не знаю. Хотела бы вам помочь, но не могу…– Шлюха! – взорвался Эггер.И он с размаху ударил Розу по лицу. Не устояв, она упала в кресло, а немец со всей силой ударил ее еще раз, задев правое ухо, причинив острую боль и оглушив женщину.– Шлюха, шлюха! – злобно твердил он.– Убей, убей меня, зверь! – закричала Роза, вскакивая с кресла.Она побледнела, а на лице резко проступили следы ударов.– Может, и убью, – прошипел он, – вот этими руками… Но я не тороплюсь, – с отвратительной улыбкой добавил Эггер. – Нам еще столько надо друг другу сказать. Мы еще столько можем вместе сделать. Но кое-что я должен выяснить немедленно.Эггер высунулся в окно и что-то приказал по-немецки часовому. Роза не поняла слов, но через минуту догадалась, какую гнусность задумал эсэсовец. Вооруженный солдат распахнул дверь, и на пороге показалась служанка. За руку она вела маленького Риккардо, а за ними шел Пьер Луиджи.– Можешь идти, – разрешил Эггер служанке, та тут же убежала.Риккардо бросился к матери, но Эггер преградил малышу дорогу и схватил его за руку.– К маме хочу, – заплакал Риккардо.Невозможно передать, что почувствовала Роза, увидев сына на руках у ненавистного эсэсовца. Ей показалось, ее обхватили щупальца жгучего спрута, и, как бы она ни дергалась, они сжимали ее все сильней и сильней.– Дядя тебе ничего не сделает, – попыталась успокоить мать ребенка. – Поиграй с ним, потом пойдешь ко мне.– Да, я – мамин друг, – улыбнулся немец. – И тебе со мной будет очень интересно играть, ублюдок американский!Риккардо понял только слова «очень интересно играть» и обрадованно спросил:– Правда?– Конечно, малыш, смотри!Эггер вынул из кобуры тяжелый «люгер-парабеллум». Он щелкнул предохранителем, и патрон скользнул в ствол.– Дай! – потребовал малыш.Мать и Пьер Луиджи смотрели на происходящее, застыв от ужаса.– Конечно, малыш, – ответил немец, взглянув на часы. – Если в течение минуты твоя мать и дядя не назовут имена саботажников, мы с тобой поиграем в стрельбу по мишеням. И ты будешь мишенью.– Вы не посмеете, – глухо произнес Пьер Луиджи.– Десять секунд уже прошло, инженер Дуньяни, – бесстрастно сообщил Эггер.– А мне нравится эта игрушка, – раздался голосок Риккардо.Малыш с удовольствием гладил вороненую сталь пистолета.– Мне тоже, – сказал майор. – Двадцать секунд прошло, – добавил он, краем глаза поглядывая на свой хронометр.Каждая секунда приближала их к трагической развязке. Кто первым не выдержит? Неужели Эггер не отступит перед таким гнусным преступлением? Роза вспомнила слова Ричарда: «Они высылают даже детей. И убивают…» Ей припомнилась трагедия Анджело, растянувшаяся на года агония Ивецио. Эти страдания еще можно было пережить. Всегда находились какие-то оправдания, смягчающие обстоятельства, подходящие объяснения. Теперь же ничем не замаскированная жестокость бредовой идеологии противостояла беззащитной невинности ребенка. Для эсэсовца жизнь Риккардо не имела никакой ценности. Он будет стрелять в ребенка все с той же неизменной улыбкой. Разве не рассказывали те, кто бывал на Восточном фронте, что эсэсовцы взрывают ручные гранаты на животах женщин-партизанок? Значит, правда, что они подбрасывают вверх еврейских младенцев и упражняются в стрельбе по летящим мишеням?– Тридцать секунд прошло, – напомнил Эггер.Два солдата держали сестру и брата под дулами автоматов.– Давай поиграем! – сказал Риккардо и потянул пистолет за дуло, а палец Эггера уже лег на спусковой крючок «люгера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126