– Умница! – похвалила девочку Роза.Полковник с явным облегчением воспринял конец разговора.– А вот тебе приз, – сказал он, протягивая Аличе карамельку в блестящей обертке.– Можно? – умоляюще спросила девочка Розу.– Ну конечно!Малышка взяла карамельку и вежливо поблагодарила.– Какая хорошая девочка! – вмешался Эггер. – А как нас зовут?– Аличе, Аличе Д'Урбино, синьор.Эсэсовец насторожился.– Это дочка моего лечащего врача, – сказала Роза. – И я к ней очень привязана. Аличе, иди ко мне!Роза прижала к себе девочку, словно укрывая ее от страшной опасности.Но Эггер запомнил фамилию девочки; он смотрел пристально, и глаза его стали еще красней.– Д'Урбино, – повторил он, – фамилия по названию города. Многие еврейские фамилии восходят к названию города.– Я об этом никогда не задумывалась, – заметила Роза.Она так прижала к себе девочку, что та даже не могла взять в рот карамельку.– Значит, ваш лечащий врач – еврей! – инквизиторским тоном заключил Эггер.Полковник Дитмар фон Манштейн боялся, что такой разговор заведет не туда, но вмешаться не мог: его авторитет и его звание многое ему позволяли, но никто не имел права защищать евреев. Скажи он хоть что-нибудь, эсэсовец нашел бы способ доставить полковнику массу неприятностей. Манштейн промолчал, а Роза в своей стране, в собственном доме, в обществе представителей дружественной державы почувствовала себя перепуганной и растерянной.– Мой лечащий врач – очень достойный человек, – храбро заявила она. – Прекрасный специалист. И мой друг.Фриц Эггер встал, подошел к окну, не спрашивая разрешения, вынул сигарету и закурил. По комнате поплыл голубоватый дым.– Синьора Летициа, – назидательным тоном начал он. – Германия сильна по многим причинам. Одна из них – мы сумели убрать с дороги евреев. Я поражен: здесь, в вашем доме, отпрыск этой жалкой расы!Указующий перст майора был направлен прямо на Аличе. Девочка почувствовала опасность и прижалась к Розе.Вдруг ярость эсэсовца сменилась улыбкой. Он подошел к Аличе и зажал ее щечку большим и указательным пальцем так сильно, что глаза девочки наполнились слезами.– Оставьте ее, – велела Роза.Эггер не соизволил ответить и продолжал смотреть на Аличе своими мышиными глазками.Полковник фон Манштейн встал, поцеловал руку хозяйки и сказал:– Я позвоню вам по поводу нашей следующей встречи.А Эггер на прощание предупредил Розу:– Я бы на вашем месте избегал компрометирующих знакомств.Уже на пороге он нахально уставился на ее живот и спросил:– А кстати, у вас есть новости о том американце?Роза покраснела и ответила:– Я вас не понимаю.– Если появятся, предупредите меня, – улыбнулся Эггер. – Хотелось бы с ним поболтать. Может, вы не отдаете себе отчет, синьора Летициа, но скоро вас могут призвать к ответу. Вы совершили несколько ошибок. И вот тогда я вам могу очень пригодиться… Повторяю, нам лучше стать друзьями…Когда немцы ушли, Аличе жалобно спросила: – Почему дядя сделал мне больно?– Он нечаянно, – солгала Роза. – Скоро пройдет. – И она погладила покрасневшую щечку. – Давай, съешь конфетку.Роза вспомнила слова Ричарда, сказанные во время их последней встречи: «Германия запятнала себя ужасными преступлениями, каких не знала история. Ты сражаешься не на той стороне, Роза. Евреев в Германии преследуют, арестовывают, загоняют в концентрационные лагеря и убивают. Даже детей».В окно Роза увидела, как зажглись первые звезды. Здесь, в полутьме веранды, она чувствовала себя спокойно, но странная это была тишина и странное спокойствие. Они предвещали страдания и страх. Такая полная неподвижность иногда бывает перед грозой. Острая боль пронзила тело Розы, и она ощутила муку как молнию, что вспыхивает в долю секунды, пробивая тяжелые от дождя тучи.«Если они его ищут, значит, он на свободе», – подумала она о Ричарде.Может, он в Калифорнии. Потом боль опоясала бедра, и Роза поняла, что рожает, рожает сына мужчины, которого считала трусом и лжецом. А он говорил ей правду. РОЗАИмберсаго – 1943-й Глава 1 Зловещие разрывы, отдававшие металлическим лязгом, разносились по усеянному звездами небосводу. Казалось, звездный блеск порождает чудовищный хрип, что сгущается во мраке августовской ночи. Налеты союзнических самолетов, носившихся днем в воздухе серебряными птицами, а ночью превращавшихся в невидимых преследователей, стали теперь ежедневными. Итальянцы потерпели поражение на всех фронтах, смирились и бесконечно устали. Дома, развороченные бомбами, трупы под обломками, уцелевшие в поисках спасения. Люди привыкли сосуществовать со смертью, с разрухой, с лишениями, нищетой и голодом. Правда, вожди еще надеялись на решающую мощь секретного оружия.Семья Летициа теперь постоянно проживала на вилле в Имберсаго, подальше от военных объектов, в относительной безопасности.Звук моторов стал громче, и Роза проснулась. Она выглянула в открытую балконную дверь и потянулась к кроватке, где спал маленький Риккардо. Малыш заворочался, что-то сонно пробормотал, а потом снова заснул. Для него ночной грохот стал частью нормального мира и беспокоил не больше, чем порывы ветра, рвавшие листву на деревьях пасмурными ночами.– Риккардо, – прошептала Роза, вспомнив Ричарда.Ее незабываемое, но короткое счастье теперь воплотилось в ребенке, что носил имя любимого.Этот ночной налет проходил как-то иначе. Самолеты не просто пролетали над Имберсаго, но бомбили какую-то близкую цель. Они летели довольно низко. Выстрелы зениток рвались в воздухе, не причиняя воздушным машинам никакого вреда, словно праздничный фейерверк, и грозные эскадрильи неуклонно следовали намеченным курсом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126