Опять, что
бы не менять ритма, произвожу ту же операцию с местоимениями: «Вдруг он по
нял, что пятилетнему шарканью Ломоносова по этим самым мостовым должен б
ыл предшествовать день, когда он входил в этот город впервые…»
Есть смысл опять отослать читателя, а может быть, и слушателя лекции к тем
самым почтовым карточкам начала века. Что там представляли из себя Париж
до барона Османа? Правильно, мощеная улица и тротуары? Не правило, а исклю
чение. Кстати, если бы кто видел этот бисерный почерк «мушиные каки», кото
рыми были исписаны эти открытки. Иногда он писал родителям или друзьям о
братным ходом между строк. Бумаги мало Ц информации много. Кстати, эти по
чтовые карточки, их отправка, стоила дешевле, чем письма.
Итак Ц он взглянул! Кажется, в то время в Марбурге уже ходила электрическ
ая конка, но романтичнее, конечно, в экипаже на лошадиной тяге. Ощущение ра
сстояний, несмотря на наличие разных, но стабильных по много десятков, а и
ногда и сотен, даже тысяч лет мер длины, со временем меняется. Калужская за
става в Москве, двести лет назад, по определению, край города, нынче, под на
званием Октябрьской площади, чуть ли не центр столицы, по крайней мере, на
ней расположено три общероссийских учреждения включая Министерство вн
утренних дел, а в новом жилом доме на этой же площади Ц несколько зарубеж
ных посольств. Подобные масштабы сохранились и в Марбурге столетней дав
ности. До Gisselbergstrasse Ц название можно перевести как «Улица Гиссенской горы»
Ц здесь Пастернак и поселится, Ц расположенной тогда на самой окраине,
от вокзала, минуя подножье скалы, можно было дойти минут за тридцать, но, д
умается, он все же пошел сначала в университет Ц это минут пятнадцать. Кс
тати, один маршрут. Солнце, тишина, нарушаемая лишь звонком кондуктора ко
нки. Желтый кожаный чемодан, хорошо попутешествовавший раньше с папочко
й, стоял между сидениями. Лошадка идет сначала через один мост, над тихим Л
аном, потом через другой мост, над его протокой. Где-то на этом отрезке пут
и, если доверять письменным свидетельствам, «в пяти минутах ходьбы от во
кзала», слева находилась гостиница , здесь останавливались сестры Ида и
Лена Высоцкие; Пастернак был влюблен в Иду. На этом же отрезке пути, почти
напротив бывшей гостиницы, сейчас находится огромный магазин с интерна
циональной маркой «Вульворт», магазин недорогой. На стороне отеля Ц дру
гой супермаркет. Почему сразу же, отправляясь от вокзальной площади по п
астернаковскому маршруту, обращаешь внимание на эти два магазина? Но зде
сь надо вспомнить еще двух женщин, которые так много значили для Пастерн
ака.
Жизнь и её обсказ существуют только в причинно-следственных связях. Лиш
ь складываясь в своей таинственной бытовой последовательности, они при
обретают полноту и весомость. Факт сам по себе гол и плосок, он не говорит,
а лишь лопочет, но чтобы он набрался сил и заговорил, его надо сопоставить
и сложить с другим. Так в химии вещество, само по себе не участвующее в про
цессе, делает реакцию стремительной. Мысль ясна, и к чему же здесь ее поясн
ить. Зайдем лучше в «Вульворт».
Для русского, советского замеса, человека подобный магазин Ц это целое
приключение. Я сам лично хорошо знаю, как в прошлое, советское время, в Фин
ляндии, с крошечными командировочными деньгами, я долго ходил по бесконе
чным залам магазина «Штокман», выбирая из длинного списка у себя в блокн
оте помеченные вещицы. Ах, ах, купите мне лифчик, там это копейки. Ах, ах, куп
ите мне дрель, у них это сущая мелочь! Мы тогда редко выезжали, а быт и жизнь
, как Молох, требовали «к случаю» одежды, книг, которые еще надо было, риску
я, провозить через пограничников и таможню. Актрисе нужно было какое-ниб
удь платье, блузку, выходные туфли или косметику для сцены и жизни. Не забу
ду, как возвращаясь из той же Финляндии, взял в дорогу подаренный професс
ором-славистом томик тогда запрещенного Солженицына. Всю дорогу читал,
вокруг ходила, щелкая зубами, стюардесса. На таможне мне устроили демонс
тративный шмон. Но соблазнительный томик я предусмотрительно оставил в
самолете. В этом смысле жизнь упростилась, в Москве, наверное, есть всё, де
ло лишь в цене.
На этот раз я захожу в «Вульворт», чтобы купить для Саломеи высокий и проч
ный термос, с которым она будет ездить на свои процедуры. Когда же занимат
ься поиском в Москве? В её, через день, каторге с машинами «скорой помощи»,
операционными, аппаратами, распухшими, вдрызг исколотыми венами на рука
х и видом через прозрачные трубки токов собственной и чужой крови Ц ест
ь одна особенность: она сможет без вреда для себя съесть яблоко или бутер
брод с икрой или соленой рыбой, лишь когда лежит под напряжения действую
щего и работающего вместо её собственных почек аппарата. «Чего тебе, Сал
омея, привезти?» Ц «Удобный термос». Значит, такой, что не разобьется, слу
чайно выскользнув из руки, когда другая неподвижно прикована к креслу тр
убками, по которым текут растворы.
Описания здесь не будет. Уже привыкли: «Вульворт» как «Вульворт», ряды не
дорогих вещей, необходимых в жизни и быту, без роскоши, нужных для людей не
богатых, скорее даже бедных. Я прихватываю еще зимние светлокоричневые с
апожки 38-го размера. К легкой дубленке. Всегда она носила 35-й, но дело к стар
ости, здесь надо, когда «скорая помощь» гудит под окном, быстро, просто сун
уть ноги в сапожки, нагнуться, подтянуть молнию, взять сумку, в которой дру
гой, для лежания в специальном кресле, костюм, термос Ц будет новый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86