В гостинице почти пусто, можно наслаждаться стерильным немецким уютом, с
ловно выцветшим ароматом кофе, можно разложить на столе, где ни единой пы
линки или крошки, свои карточки: направо Ц выписки из стихов и бумаг Ломо
носова, налево Ц выписки из сочинений Пастернака. У Ломоносова не было н
икаких премий, только жалованная императрицей табакерка с её персоной. Т
оже был, что называётся, не простой человек. Сколько написал этот русский
гений жалоб и прямо-таки доносов. Но сейчас меня, пожалуй, интересует друг
ое Ц эпизод надо скруглять и выбрасывать из сознания. Сосредоточиться н
а другом виде работы, на профессорском знании не удается. А может быть, всё
происходит параллельно и один слой сознания подпитывает другой? Когда п
ишешь роман и он получается, то всё идет в лист, вместе с героями твоя собс
твенная жизнь всасывается в одно ненасытное жерло, чтобы стать словами и
текстом. Какая символика заключена в ксероксных фотографиях, которые я
выложил сейчас на стол! Одна из них открывает, а другая закрывает знамени
тую, 1982 года издания, книгу прозы. Обе сняты в Переделкино, на обеих Пастерн
ак в сером пиджаке, светлых летних брюках, уже седой, значит накануне итог
ов. Но на фотографии, закрывающей книгу, он с двумя собаками. Два пушистых
лохматых пса. Один из них открыл пасть и улыбается, точь-в-точь как Роза.
Несчастия, как правило, имеют парный характер. Я решил взять в дом собаку,
потому что понимал: находиться в квартире совсем одной весь день Саломее
будет невозможно. Это было некое решение задачи, но кто же смог предполож
ить, что детство, юность и зрелость нашей дорогой псины промелькнет у нас
перед глазами, как в кино при замедленной съемке. Роза пришла к нам в дом д
етенышем Ц которому было позволено перегрызть все ботинки и туфли, особ
енно страдали задники, Ц и вот она уже наша ровесница. Почти в один день о
дин врач сказал, что необходимо срочно оперировать Саломею, а другой Ц ч
то нужно немедленно вырезать опухоль у Розы.
Кто же отвечает за собственную психику, полную необъяснимых искривлени
й? Роза была не только спутником, но и неким талисманом Саломеи. Как же она
будет возвращаться из больницы, открывать металлическую дверь, потом др
угую, деревянную, включать свет и не видеть, как откуда-то из гл
убины квартиры к ней, ленивая и сонная, направляется Роза. Я тоже привык, ч
то летом, как только принимаюсь ставить во дворе машину, Роза появляется
на балконе и, просунув морду между балясинами ограждения, внимательно на
блюдает за парковкой. Она прекрасно знает все мои действия, и лишь я подхо
жу к подъезду, срывается с места: она должна ритуально встретить меня у дв
ерей квартиры. Кто будет меня встречать? Конечно, существовал холодный и
вполне современный выход Ц предоставить всё естественному течению со
бытий, а в случае необходимости, при неизбежном, немедленно купить другу
ю собаку. Но она никогда не будет такой же. И это не для Саломеи,
с её поистине собачьей привязанностью и верностью.

Глава шестая

Я люблю то, что все называют прогулками. Развлечение ли они? На самом деле,
под монотонный ритм шагов замечательно думается, мысли приходят в поряд
ок, наблюдения сортируются, выстраиваются приоритеты, проявляется глав
ное. Попробуйте, потрясите решето с горохом, сразу станет ясно, где начнут
копиться наиболее крупные фракции. Прогулка Ц это вернейший способ и по
дготовиться к лекции, даже если ты об этом не особенно думаешь. Лекция, зав
трашняя или послезавтрашняя, все равно сидит у тебя в подсознании, как са
мое главное в жизни, и о чем бы ты ни думал, как бы крепко ни размышлял о чем-
нибудь постороннем, мысль всё равно, как дрессированный заяц, соскочит н
а своё и засучит лапками по барабанной шкурке. Для меня прогулка, бессмыс
ленные, казалось бы, шатания наугад Ц еще и возможность привести собств
енные мысли в порядок. Но здесь у всех у нас общий прием.
Пастернак, как известно, любил работу в саду, с лопатой, с землей. Пересажи
вал растения, окучивал картошку, любил, кстати, жечь костры, а зимой, в юнос
ти, всегда сам, не доверяя никому, топил печи. Ну, последнее-то, печи, огонь
Ц особый разговор, особая субстанция, здесь пламя. Но ведь, и граф Лев Тол
стой любил физический труд, рубить ли с плеча, ходить за сохою, и граф Алек
сей Николаевич Толстой, тоже писатель немалый, чистил, например, самосто
ятельно обувь в семье: пять, десять, пятнадцать пар. Здесь, видимо, еще и тос
ка писателя, ведущего сидячий образ жизни, не только по мышечным усилиям,
а по движению, возбуждающему мысль.
После внезапного, не как в романе, где всё должно быть подчинено своей гар
монии, а как в жизни, которой позволено иметь свою шершавую логику, после т
елефонного разговора с Серафимой мне надо было еще и успокоиться. Звонок
из такого глубокого, как Тускарора, прошлого. Будто судьбе показалось ма
ло тащить меня на привязи не самой легкой работы, требующей сосредоточен
ности духовных сил, на привязи болезни жены, постоянно держащей меня в св
оем поле и волнении. Ей понадобилось на мгновение переворошить во мне вс
е нежданной встречей во Франкфурте, а теперь еще и звонком из юности! Плот
но меня, оказывается, преследует прошлое. Правда, оно существует, если в не
м кто-то нуждается и пока есть настоящее. Но сегодня я постоянно ищу отпущ
ение своих собственных грехов у любимых персонажей.
Закрылась под мелодичный звон дверного колокольчика гостиничная дверь
. Движение не как после утренней разминки из двери направо, в сад, а из двер
и налево, через мост, под которым в канале плавают утки и сказочные лебеди
.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86