На всякий случай проверю, как там поживают когда-то влюбленные в меня
немки? Ой, все ли знает про меня Саломея и весь ли ей известен мой список? Бл
агородна и подла природа русского мужика, впрочем, как и у любого на этой п
ланете. По законам романистики здесь надо бы сразу дать картинку, знаком
ство и любовную историю. Но кто, кроме безумцев, пишет сейчас как надо? Мас
тера строгают романы, как Бог на душу положит, а потом подмастерья их опыт
превращают в правила.
Впрочем, долой отступления, ими и так слишком перегружены русские романы
.
Я лечу, я наслаждаюсь полетом и свободой. В наше время только самолет, межд
у взлетом и посадкой, дает ощущение свободы. Видимость торжества собстве
нной воли и (в скобках) Ц возможность окончить жизнь по ошибке авиадиспе
тчера, отвлекшегося на чашечку кофе. Конечно, за рулем автомашины таких р
оковых возможностей не меньше. Но причина их земная и менее романтичная:
например, пьяный владелец «мерседеса», врезающийся в тебя после гульбы в
ночном клубе. Еще примеры? Между взлетом и посадкой находится какое-то вр
емя «икс», когда ты не принадлежишь ни своей земле, ни пункту прибытия, в э
тот момент ты уже не можёшь повлиять ни на рабочую, ни на семейную ситуаци
ю, тебя не достанет ни начальник, ни домоуправ, уже не имеют значения неопл
аченная страховка или несданный анализ. Неотложные заботы отступают, ка
талогизируются и, как стеклянные, замирают на месте. Ты стоишь на вершине
огромной пирамиды, состоящей из блоков этих забот, обязанностей и невыпо
лненных обещаний, и ни один из них на несколько часов не может сдвинуться
со своего места. Всё окружающее застыло, зависло, и только ты и твое вообра
жение свободны. Ты даже можешь всласть почитать газеты. Но кто сказал, что
в самолете надо «убивать время»?
Мне всегда кажется, что в «Аэрофлоте», в отделе кадров, набирающем стюард
есс, давно несет службу какой-то изощренный, хорошо замаскированный сад
ист. Внешне девочки в самолетах российских линий безукоризненны. Всегда
отлично подмазаны, так что кажется, над их лицами работал первоклассный
художник-визажист. Они все разнообразны по цвету волос, росту, отличаютс
я фигурами и размером бюста. Все терпеливы, вежливы, предупредительны, не
отказывают ни в одной услуге, если она лежит в рамках их служебных обязан
ностей, говорят «спасибо», если их за что-либо благодарят или делают комп
лимент, и «пожалуйста», если к ним обращаются даже с незначительной прос
ьбой. Но какой при этом внутренний плебейский холод сохраняется в их гла
зах, какое высокомерие таится в холеных улыбках! Даже опытному пассажиру
становится не по себе, когда он встречается с подобным образом выезженн
ыми, словно скаковые лошади, красавицами. Впрочем, исконно русский челов
ек к этому привык. Он всегда чуть заискивает перед проводником в поезде, п
еред водителем такси, перед стюардессой, если отваживается на полет.
Салон Ил-86, где мое место, обслуживают две особенно вызывающие куколки. Ка
к это они умудряются глядеть на человека, не видя его? А может быть, у них сп
ецифическое, нецветное, расплывчатое, как у собак, зрение? Что, интересно,
у них в мозгах, когда они просят пристегнуть ремни, откинуть столики или п
оставить кресла в исходное положение? Эти две красавицы были какие-то ос
обенные, с одинаковыми серьгами в ушах и цепочками на шее и запястьях, так
иногда девушки из простонародья носят одинаковые кофты и юбки. Даже не в
ерилось, что под форменными юбками и блузками находится теплое, живое те
ло. Зато девушки хорошо представлялись в виде персонажей из порнофильмо
в. Эдакие всевластные хозяйки при рабах. Одну, у которой на груди, в пластм
ассовом оконце, была надпись «Ст. бортпроводник Марина», я определенно с
мог бы представить затянутой в черную кожу амазонкой с хлыстом в руках, д
ержащую на поводке, прикрепленном к ошейнику, своего счастливого раба. Р
аб, в черной кожаной майке, подобострастно, выпятив худой голый зад, облиз
ывает черные лакированные туфельки хозяйки. Другая, у которой цепочек на
шее было больше, в моем воображении сразу села на стул, вульгарно раздвин
ула ноги, и раб, в кожаном с металлическими заклепками и шипами ошейнике, в
ысунув язык, подползал к ее разгоряченной промежности. У этой к пиджачку
тоже прикреплена бирочка: «Бортпроводница Анжела».
Естественно, в виде одного из этих рабов я представил себя. Среднего рост
а седоватый господин, строгий, худой, с серыми глазами, одет в тон волосам
и глазам в серый костюм-тройку, купленный в московском ЦУМе. Худощавые го
спода, которым есть что скрывать, обычно одеваются в костюмы-тройки. Мета
морфозы воображения. Впрочем, к подобным интеллектуальным перверсиям, з
ависимым от собственного сознания, я уже привык. Воображение не посадишь
на цепь. Свобода!
Можно было бы подумать и помечтать о чем-нибудь другом, например о лекции
, которую предстоит прочитать сначала в университете студентам и препод
авателям-русистам, а потом Ц в зале городской ратуши. Современное общес
тво живет юбилеями. В юбилейные дни вспоминаем события, писателей города
, чтобы на следующий день опять о них забыть. Чтение лекций дело привычное
. Уже ушел в прошлое дрожащий пыл первых выступлений, все накатано, экспро
мты отработаны, если постараться и ввести себя в подобающий этим торжест
венным случаям транс, то можно возвыситься и до пафоса. Но и транс, внутрен
нее переживание тоже дело наживное. Выходит же на сцену, чтобы потрясти з
ал, знаменитый актер, только что жевавший бутерброд в буфете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86