Гюнтер об этом догадался сразу. Мне
никогда не забыть его сумасшедших глаз, его взгляд, которым он провожал н
ас. Я тогда еще подумал: а интересно было бы узнать, с чего у восемнадцатил
етнего нациста началась такая безудержная любовь к русскому языку и Рос
сии? Не послужила ли толчком некая подобная история?
«Всё было как в тумане», Ц написал бы романист ХIХ века. Отнюдь. Страсть не
отменяет рассудка и сообразительности. Мы шли по улицам города с его дву
хбашенным собором, продолжали вроде бы говорить о литературе и тем не ме
нее отыскали гостиницу и вошли в крошечный номер с душевой кабиной внутр
и комнаты. Господи, чем хороши западные порядки: здесь никогда не спрашив
ают, с кем вы и надолго ли. Я тут же вспомнил, как еще в молодости, когда Сало
мея пела в Нижнем Новгороде (тогда Горьком), проходила практику в оперном
театре, я приезжал к ней, и она тайком прятала меня в своем номере безо вся
ких удобств Ц они были в конце коридора. Чтобы лишний раз не мозолить гла
за дежурной по этажу, я ночью пользовался бутылкой из-под шампанского. Са
ломея ехидно спрашивала: «Как ты думаешь, Алексей, Гумилев мог бы такое вы
делывать при Ахматовой?»
Тени на пластмассовых панелях душевой кабины, наша одежда валяется на по
лу. Впереди расстилалась вечность Ц почти сутки до поезда во Франкфурт.
Не правда ли, в подобные моменты время приобретает другой характер? Оно в
мещает, уплотняя в себе, массу событий, а потом как бы распускает случивше
еся в памяти. Если бы всё прожитое нами обладало таким же свойством, то в о
дин прекрасный день память разорвало бы, как дачную бочку с водой, котору
ю забыли с осени слить. Меньше, чем в двадцать четыре часа вместилось стол
ько разговоров, лежания в постели, шляния по улицам, но Ц и страсть, и всё, ч
то ей предшествует, и всё, что составляет ее суть, и все, что ее окружает.
Почему только все это через столько лет, как детская гармошка с рисункам
и, разворачивается сейчас в памяти? Здесь хорошо бы сравнить, как и положе
но в современной литературе, свою память с бесконечной кинокартиной. Но,
кроме памяти, однако, эту кинокартину помнят руки, плечи, живот. Это, может
быть, последний всплеск моей молодости. Умом я понимаю, что моя, почти юнош
еская, активность, возникла не как счастливый акт возвращения и волшебст
во, а всё происходило более материально: слишком силен был раздражитель.
Но согласимся, что здесь не только одна молодость, ну и, скажем, определенн
ая привлекательность, не говорю красота, потому что не знаю, что это такое
. Попробуйте обозреть портреты знаменитых красавиц мира. Да чего далеко
ходить, стоит вспомнить Мону Лизу или Диану де Пуатье! Красота Ц только м
иф или то, что не поддается художнику? Я бы назвал ее некой природной диале
ктикой, когда каждое движение, каждое слово источает гармонию, соблазн и
прелесть.
Эта прелесть билась у меня в руках. В её глазах мерцало то, чего ни одна акт
риса целые сутки играть бы не смогла. Значит, ее тоже что-то волновало в эт
ой встрече не с длинноногим ровесником, а с человеком, который мог оказат
ься старше ее отца. Такие чувства в жизни распространеннее, чем мы можем с
ебе предположить. Если по Фрейду, то девочке когда-то не хватило отцовско
й ласки. Пожилой мужчина, исполняющий роль отца и одновременно любовника
. Черты одного просвечиваются через черты другого. Я был в этой незавидно
й роли, и успокаивало меня лишь то, что в куче одежды, валяющейся возле кро
вати, на равноправном положении находились мои штаны и рубашка с галстук
ом и её трусики и джинсы. Чтобы встать с постели и подойти к душевой кабине
, нужно было перешагнуть эту кучу одежды. Лампа в комнате была расположен
а таким образом, что, когда в душевой кабине кто-то стоит под слабой водно
й струей, силуэт четко рисуется на пластмассовых створках…
Собственно, сама близость с женщиной Ц вершина любви Ц на самом деле ли
шь некий порог, через который необходимо перебраться. Тут возникает дове
рие, льется сладкий мёд разговора, две души раскрываются в понимании дру
г к другу и в ощущении единства. Обмен чувствованием мира, установками жи
зни, собственными историями. Мы отдаем здесь самое дорогоё Ц своё прожи
тое и раскрываем собственные тайны, которые никогда не доверили бы чужом
у. Подобное чувство парения возникает не в каждом слепом адюльтере и не з
ависит только от сотрясения плоти. Слишком многое должно соединиться, и
лишь тогда гостиничная постель превращается в лодку, которая плывет под
шепот признаний по звездному небу. Божественное предопределение? Такие
мгновения в жизни редки, и потому не забываются. Я их помню отчетливо и кля
ну себя за то, что их было несколько, а не единственное, как драгоценность
в сокровищнице. Может быть, в этом вторичность духовной природы мужчин? Я
перебираю в памяти гребцов и пассажиров той звездной лодки. Серафима, Са
ломея, Наталья.
Наталья Ц финал моей мужской жизни, последний аккорд, сдавивший сердце
и волю. Она исчезла после нашей первой и единственной встречи в Кельне. В с
воей напряженной памяти я удерживал контур ее тела, когда рукой проводиш
ь от плеча вниз, ощущая переборы грудной клетки и изгиб талии, снова подни
мающийся к бедру. Тень на пластмассовой панели, свет уличного фонаря, ост
ановившийся на поднятом колене… Казалось, все исчезло, растворилось, как
предыдущее часто затмевается последующим. И вдруг Ц вот, опять она стои
т и сейчас произнесет: «Здравствуйте, профессор». У меня остался ничтожн
ый миг, чтобы еще потетешкать старые воспоминания, до того как будет откр
ыта новая страница отношений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86