А с чего, по правде сказать, мы кормимся? Только с собствен
ной души, с того, что пережили и зафиксировали в себе, чтобы потом одарить,
ну не мир, а хотя бы научное сообщество. Правда, пишет это научное сообщест
во таким корявым языком прописей, так суконно выстраивает слова, что ото
ропь берет.
Что там по соответствующему поводу говорил Пастернак? Но начнем компоно
вать образ будущей лекции с самого начала. С метрической книги московско
й синагоги. «Сын, имя ему дано Борис». Подробности жизненные: родился 21 мес
яца шавата, обрезан по слабости 5 месяца адара. Родина Ц Арбатская часть, 2-
й участок по Оружейному переулку, дом Веденеева. Опять метрическая книга
. Человек должен знать свое родство, и здесь ведут его истово, будто знают,
что через сто лет при любом выезде и эмиграции так важным окажется именн
о материнская линия, всегда бесспорная в смысле крови. Потом обязательно
надо записать о няньке, которая спрыснула своего воспитанника святой во
дой в церкви. Вот так, может быть, и возникает феномен русской культуры. По
хоронен потом будет великий поэт рядом с резиденцией Патриарха. «Отец Ц
запасный младший фейерверкер из вольноопределяющихся, действительный
студент Исаак Иосифович Пастернак, мать Ц Райца (она же Роза) Срулева Кау
фман (по отцу)».
К этому свидетельству надо сделать комментарий. Отец и мать познакомили
сь во время прохождения студентом-юристом Леонидом Осиповичем Пастерн
аком военной службы (каждый московский студент о профессии отца поэта зн
ает чуть ли не со школьной парты, немецким молодым русистам нужно объясн
ить). Город знакомства Ц культовый, Одесса, здесь уж ничего не прибавишь,
фейерверкер Ц одна из артиллерийских специальностей, а что касается из
менений еврейских имен на русский лад Ц у деятелей русской культуры это
традиция, свидетельствующая о стремлении рассеянного народа, сохраняя
свою самоидентификацию, слиться с культурой и бытом страны проживания, т
о есть с культурой родины.
Как же все-таки закончить главу? Опыт показал, что, как бы писатель ни умни
чал, тот образ, который первоначально привиделся ему, несмотря на пересе
чения мыслей и пространные эпизоды вначале, всё равно вытеснит скомпоно
ванное произвольно. Ничего не могу с собою поделать: я никогда не забуду т
яжести на моих руках почти умирающей собаки, когда нес ее из операционно
й с третьего этажа ветеринарной клиники по улице Россолимо, и неожиданно
сти вот этого телефонного звонка в университетской гостинице Марбурга.

Волшебный город: здесь старая юношеская любовь всегда сама приходит на с
видание. Сначала к молодому Пастернаку приехали сестры Высоцкие, а потом
из близлежащего Франкфурта-на-Майне прислала призывное письмецо друга
я Ц сестра, Ольга Фрейденберг. В моем спокойном и тихом номере, где витали
еще запахи кофе и не попрятались по углам образы отнюдь не раблезианско
го застолья, вдруг раздался звонок. Я бы совсем не удивился, если бы это бы
ла мелодия Моцарта, традиционная и привлекательная, из моего любимого мо
бильного телефона. Это значило бы, что меня преследует Москва и преследу
ет совсем не тревожно, не страшно, потому как я только что разговаривал с С
аломеей. Но меня вызывал по гостиничному телефону Марбург! А что он мог мн
е предложить, если дата и даже время моей лекции были уже обусловлены и на
значены?
Я снял трубку и услышал женское «Аллё!» Слово вполне интернациональное,
почти эсперанто, в отличие от русского «Слушаю» или, скажем, итальянског
о «Пронто». Но первые же слова, последовавшие за безличным «аллё» сразил
и меня наповал. Я узнал и голос, и манеру говорить, и кто стоит за этим…
Ц Это ты, чекалка?
«Чекалкой» в Средней Азии зовут дикого шакала. Серафима называла меня та
к за постоянно-зверский аппетит. А какой аппетит мог быть у юноши в восемн
адцать лет?
Ц И неужели у тебя даже есть свои сигареты? Ц продолжал тот же голос.
То ли привидение, то ли моя юность пришли ко мне на свидание!

Глава пятая

В мире есть только два существа, которыми я безмерно дорожу: моя жена и моя
собака. В одном случае это любовь с первого взгляда, в другом Ц более сло
жные и драматические отношения.
Я хорошо помню, как почти в пятьдесят лет впервые узнал, что такое любовь с
первого взгляда. Тут же меня прошило и удивление: это собака! Я никогда не
забуду ее взгляда. Правда, Роза почти так же глядит теперь на меня по утрам
на кухне, когда я подношу ко рту кусок хлеба с сыром. Так трогательно-прис
тально, как голодная девочка-нищенка в рождественском рассказе. Эдакая
Козетта. «Как тебе не стыдно, Роза, ты изображаешь голодную, когда уже наве
рнула миску каши с супом!» Делает вид, что ей совестно, забирается под кухо
нный стол, но уже через минуту снова садится рядом и кладет мне на колени г
олову, не «выключая» проникновенного взора. Из пасти течет слюна, на моих
брюках расплывается пятно. Я отдаю ей недоеденный бутерброд: «На, обжора!
» Схавав, она продолжает глядеть на меня взглядом оперной примадонны.
Точно так же она взглянула впервые на меня во Внуковском аэропорту. Блат
ной пилот вынес мне откуда-то из недр аэродромных служб дерматиновую су
мку. В сумке сидел, крутя головой, щенок. Мне вручили еще пакетик с сухим ко
рмом на пару дней, я передал пилоту символический комплимент Ц бутылку
коньяку и нагнулся к щенку. «Как ее зовут?» Ц «Розалинда». Вот тут-то моло
дой зверь и исхитрился так на меня посмотреть. В этом взгляде,
должно быть, сложилось многое, в том числе и «навеки», «до последнего вздо
ха».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86