— Повторяю еще раз: ты говоришь правду?— Я говорю правду.— Поклянись!— Слово мужчины — его клятва. Стой, парень!Последний выкрик относился к греку. До сих пор он стоял спокойно, а теперь вдруг прыгнул на одного из моих людей, подходивших все ближе и ближе, чтобы слышать наш разговор, оттолкнул его в сторону и побежал прочь. Несколько выстрелов грохнули ему вслед, но в спешке стрелявшие целились плохо; греку удалось достичь скального выступа и исчезнуть за ним.— Стреляйте в любого, кто здесь пошевелится! — С этими словами я поспешил за беглецом. Когда я добрался до выступа, грек был уже шагах в ста от меня, а то и больше. — Остановись! — крикнул я ему вслед.Грек быстро оглянулся и побежал дальше. Мне было жалко, но я вынужден был стрелять в него. Однако я намеревался только ранить беглеца. Я прицелился и нажал на спуск. Он пробежал еще несколько шагов, а потом остановился. Похоже было на то, будто какая-то невидимая рука повернула его вокруг собственной оси, а затем он упал.— Принесите его! — приказал я.По моему приказу несколько хаддединов подбежали к беглецу и принесли его. Пуля застряла в бедре у грека.— Ты видишь, Эсла эль-Махем, что мы не шутим. Прикажи своим людям сдаться!— А если не прикажу? — спросил он.— Тогда мы заставим их сдаться, но прольется кровь, чего мы не желаем.— Ты подтвердишь позднее, что я сдался только потому, что вас было в пять раз больше и ты мне сказал, что люди моего племени заперты в вади Дерадж?— Я удостоверю это! Обеиды были разоружены.— Сэр! — закричал во время этой операции Линдсей.— Что? — спросил я и обернулся.Линдсей схватил руку раненого грека и сообщил:— Парень жрет бумагу!Я подошел. В кулаке у грека еще оставалось несколько клочков бумаги.— Дайте сюда! — приказал я.— Никогда!Я сжал его руку — он вскрикнул от боли и разжал пальцы. Бумага представляла собой часть конверта, на которой сохранилось одно-единственное слово — «Багдад». Весь остальной конверт и письмо пленник то ли уже проглотил, то ли еще дожевывал.— Выплюньте все, что у вас во рту! — потребовал я.Язвительная усмешка была мне ответом. Одновременно я заметил, как он приподнял голову, чтобы легче было проглотить. Я немедленно схватил его за горло. Под моим не очень нежным жестом он раскрыл рот. Мне удалось вытащить только маленький комок бумаги. Расправив его, я увидел, что на клочках виднелось несколько зашифрованных строчек. Казалось абсолютно невозможным сложить эти клочки так, чтобы получилось связное послание. Я строго посмотрел греку в глаза и спросил его:— Кто сочинил это послание?— Не знаю, — ответил он.— От кого ты его получил?— Тоже не знаю.— Лжец! Тебе хочется остаться здесь умирать?Он испуганно посмотрел на меня, а я продолжал:— Если ты не ответишь, тебя не будут перевязывать, и я оставлю тебя здесь на съедение грифам и шакалам!— Мне приказано молчать, — сказал он.— Ты будешь молчать вечно!Я встал. Это подействовало.— Спрашивай, эфенди! — крикнул он.— От кого ты получил это письмо?— От английского вице-консула в Мосуле.— Кому он его послал?— Консулу в Багдаде.— Ты знаешь содержание?— Нет.— Не лги!— Клянусь, что мне не удалось прочесть ни буквы!— Но ты догадываешься о содержании письма?— Да.— Так говори!— Политика!— Естественно!— Больше я ничего не могу сказать.— Ты поклялся?— Да.— Хм! Ты же грек.— Да.— Откуда?— С Лемноса.— Я так и думал! Простой турок почтенен и простодушен, и если он становится другим, то виной этому — вы, называющие себя христианами, но на самом деле вы хуже самых злобных язычников. Где только в Турции случится какое мошенничество, где обнаружатся негодяи, там приложил свою руку грек. Ты нарушил бы сегодня свою клятву, если бы я тебя вынудил или оплатил твое клятвопреступление, шпион! Каким образом ты сделался драгоманом Драгоман — переводчик при посольстве в странах Востока.

в Мосуле? Молчи! Я догадываюсь, кто вы такие, во что вы превращаетесь! Можешь оставаться верным своей клятве — я и так знаю политику, о которой ты упомянул! Почему вы натравливаете эти племена одно на другое? Почему вы подстрекаете против них то турок, то персов? И это делают христиане! Те, кто действительно следует учению Спасителя мира, несут в эту страну слова любви и сострадания, а вы сеете сорняки среди пшеницы, которую они заглушают. Ваш посев приносит тысячекратные плоды. Беги к своему попу — может быть, он вымолит для тебя прощение!.. А ты служил и русским?— Да, господин.— Где?— В Стамбуле.— Ладно! Я вижу, что ты еще способен осознать истину, а потому не отдам тебя хаддединам.— Не делай этого, эфенди! За это моя душа благословит тебя!— Оставь свое благословение при себе! Как твое имя?— Александр Колеттис.— Знаменитое имя ты носишь Имеется в виду Александр Македонский.

, но у тебя нет ничего общего с тем, кто носил его раньше… Билл!Слуга откликнулся.— Ты умеешь перевязывать раны?— Нет, сэр, но я, пожалуй, смогу перетянуть ногу.— Так сделай это!Слуга кое-как перевязал грека. Кто знает, не поступил ли бы я по-другому, если бы тогда знал, в каких обстоятельствах я снова увижу Колеттиса. Я обратился к связанному шейху:— Эсла эль-Махем, ты храбрый человек, и мне жаль видеть связанным такого отважного воина. Обещаешь ли мне всегда оставаться на моей стороне и не предпринимать никаких попыток к бегству?— Зачем?— Тогда я прикажу развязать тебя.— Обещаю.— Клянешься бородой Пророка?— Бородой Пророка и своей собственной!— Возьми такое же обещание со своих людей!— Поклянитесь, что не убежите от этого человека! — приказал он.— Клянемся! — прозвучало в ответ.— В таком случае вам не надо оставаться связанными, — обещал я им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123