Он также не внушал особого доверия.Старший говорил по-арабски с тем акцентом, который услышишь лишь на Евфрате, а младший явно был европейцем. Их плохонькие лошади, при последнем издыхании от гонки по пустыне, стояли поблизости; одежда на незнакомцах была потрепанной, но оружие было отличным. Там, где сидели мужчины, находились различные вещи, обычно редкие в пустыне. Вещи эти, видимо, остались лежать, потому что у незнакомцев не нашлось времени спрятать их: шелковый носовой платок, золотые часы с цепочкой, компас, дорогой револьвер и сафьяновая записная книжка.Я сделал вид, будто не заметил этих вещей: вынул из седельной сумки пригоршню фиников и стал жевать с равнодушным выражением на лице.— Что вам нужно в Седдаде? — спросил меня высокий.— Ничего. Мы едем дальше.— Куда?— Через Шотт-Джерид в Фитнасу и Кбилли.Беглый взгляд, брошенный высоким на его спутника, дал мне понять, что они тоже выбрали этот путь. Потом высокий продолжил свои расспросы:— У тебя есть дела в Фитнасе или Кбилли?— Да.— Ты хочешь продавать там свои стада?— Нет.— Своих рабов?— Да нет же.— Тогда, может быть, товары, которые тебе привезут из Судана?— Опять нет.— Что же тогда?— Ничего. Сыны моего племени не ведут никакой торговли с Фитнасой.— Может быть, ты хочешь там купить жену?Я деланно разозлился.— Разве это не оскорбление — говорить с мужчиной о его жене? Или ты гяур, еще не узнавший об этом?Высокий по-настоящему испугался, и именно поэтому я предположил, что попал в точку. Он не был бедуином! Такие лица неоднократно встречались мне у людей армянского происхождения. Не убийца ли это купца из Блиды, тот самый армянский торговец, приказ об аресте которого я носил в кармане? У меня еще не было времени внимательно прочитать этот приказ. Пока эти мысли молниеносно проносились у меня в голове, взгляд мой еще раз упал на револьвер. На его рукоятке виднелась серебряная пластинка, на которой было выгравировано имя.— Позвольте!Я взял револьвер и прочел: «Поль Галэнгре, Марсель». Конечно, это было имя владельца. Я не выдал своего интереса ни малейшим изменением в лице, лишь мимоходом спросил:— Занятная вещичка!— Это… это… это автоматический револьвер.— Ты можешь показать, как из него стреляют?Он принялся мне объяснять. Я очень внимательно выслушал его, а потом сказал:— Никакой ты не уэлад-хамалек, ты гяур.— Почему ты так решил?— Будь ты сыном поклонников Пророка, ты бы убил меня за одно то, что я назвал тебя гяуром. Только у неверных есть автоматические револьверы. Как могло бы попасть такое оружие в руки какого-то уэлад-хамалека! Это подарок?— Нет.— Так ты его купил?— Нет.— Стало быть, добыча?— Да.— У кого ты взял револьвер?— У одного француза.— С которым ты сразился?— Да.— Где?— На поле битвы.— На каком?— Под Эль-Герарой.— Ты лжешь!Только теперь у него лопнуло терпение. Он поднялся и схватился за револьвер.— Что ты сказал? Я лгу? Да я тебя пристрелю как…Я прервал его:— …как франка там, наверху, в Вади-Тарфои!Рука, державшая револьвер, опустилась, и мертвенная бледность покрыла лицо мужчины. Но он взял себя в руки и угрожающе придвинулся ко мне:— Что ты имеешь в виду, я что-то не понимаю?Я сунул руку в карман, вытащил газеты и заглянул в них, чтобы найти имя убийцы.— Я имею в виду, что ты вовсе никакой не уэлад-хамалек. Твое имя мне хорошо известно — оно звучит как Хамд эль-Амасат.Теперь он отшатнулся и вытянул вперед руки, как бы отталкивая меня.— Откуда ты меня знаешь?— Я тебя знаю, и этого достаточно.— Нет, ты меня не знаешь. Зовут меня не так, как ты сказал. Я из уэлад-хамалек, а если кто этому не верит, того я пристрелю!— Кому принадлежат эти вещи?— Мне.Я схватил носовой платок. Он был помечен инициалами «П. Г.». Я открыл крышку часов и увидел на внутренней стороне ее те же самые инициалы.— Откуда у тебя часы?— Какое тебе дело? Отдай!Не слушая его, я открыл еще и записную книжку. На первой странице я прочел имя Поля Галэнгре. Записи были стенографированы, и так как я не знал стенографии, то прочесть ничего не смог.— Брось книжку, говорю я тебе!При этих словах он выбил записную книжку у меня из рук, и она упала в соленую лужу. Я вскочил, попытавшись спасти ее, но это мне не удалось — теперь и младший из незнакомцев встал между мною и водой.Халеф до сих пор, казалось, равнодушно приглядывался к словесной перепалке, но я видел, что он держит палец на спусковом крючке своего длинноствольного ружья. Он ждал лишь моего кивка, чтобы защитить меня. Я наклонился, намереваясь поднять еще и компас.— Стой! Это мое! Верни все вещи! — крикнул мой противник.Он схватил мою руку, но я сказал как можно спокойнее:— Садись! Я хочу поговорить с тобой.— Мне с тобой нечего выяснять!— А мне есть что. Садись, или я тебя уложу!Эта угроза показалась действенной. Он опять сел, и я сделал то же самое. Потом я вытащил свой револьвер и начал:— Смотри, у меня такое же оружие. Убери свое, иначе мое выстрелит!Он медленно положил револьвер возле себя, причем таким образом, чтобы успеть мгновенно схватить его в случае надобности.— Ты не похож на людей из племени уэлад-хамалек!— И тем не менее я из этого племени.— Ты приехал не из Гафсы!— Именно оттуда.— Сколько времени ты едешь по Вади-Тарфои?— Какое тебе до этого дело!— Большое. Там, в верховьях, лежит труп человека, убитого тобой.Губы его злобно скривились.— А если бы я и сделал это, что бы ты сказал?— Немного. Всего несколько слов.— Каких же?— Кто был этот человек?— Я его не знаю . — Почему же ты убил и его и верблюда?— Потому что мне так понравилось.— Он был правоверным?— Нет. Он был гяуром.— Ты взял все, что он носил при себе?— А я должен был оставить это мертвецу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123