— Вполне возможно, потому что рейс этого судна такой негодяй, что вполне мог продаться.— Откуда ты знаешь, что он негодяй?— Об этом мне сказал Абу эль-Рейсан.— Да, — подтвердил тот. — Я знаю этого капитана и знаю его судно. Даже если бы он был очень далеко, я узнал бы его по парусу, сшитому из кусков и многократно залатанному.— Что мы будем делать? — спросил Исла.— Прежде всего надо убедиться, находится ли на судне Абрахим.— А если он там?— На борт нашего судна он не должен ступить.Наш судоводитель сравнил скорость сандала и собственного корабля, а потом сказал:— Он все быстрее приближается к нам. Я прикажу поставить еще один парус.Сказано — сделано. Но уже через несколько минут выяснилось, что решение лишь оттягивается, но не отменяется. Сандал подходил к нам все ближе и ближе. Наконец он оказался на расстоянии длины корпуса. На сандале убрали один парус, чтобы уменьшить скорость судна. Мы увидели стоящего на палубе Абрахим-Мамура.— Он там! — сказал Исла.— Где он стоит? — спросил рейс.— На самом носу, возле бушприта.— Этот? Кара бен Немей, что нам делать? Они нас окликнут, и мы должны им ответить.— Кто, по вашим законам, должен отвечать?— Я, владелец судна.— Слушай, что я тебе скажу, Абу эль-Рейсан. Готов ли ты сдать мне свое судно в аренду, пока мы не достигаем Каира?Капитан удивленно посмотрел на меня, однако сразу же понял, какую цель я преследовал.— Да, — ответил он.— И ты, как рейс, должен делать то, что хочу я?— Да.— Итак, я владелец?— Да.— И ты ни за что не отвечаешь?— Нет.— Хорошо. Собери своих людей.По его команде все собрались, и капитан объяснил им:— Люди, я говорю вам, что этот эфенди, которого зовут Кара бен Немей, нанял нашу дахабию до самого Каира. Так?— Да, так, — подтвердил я.— Значит, вы сможете засвидетельствовать, что я больше не являюсь хозяином судна?— Мы подтвердим это.— Тогда идите по своим местам. Разумеется, вы должны знать, что я сохраняю командование судном, так как это приказал Кара бен Немей.Они удалились, заметно удивленные столь странным сообщением.Тем временем сандал поравнялся с нами. Капитан, старый, долговязый и очень худой человек с пером цапли на тарбуше, подошел к фальшборту и спросил:— Эй, на дахабии, кто у вас рейс? Я поклонился ему и ответил:— Рейс Хасан.— Хасан Абу эль-Рейсан?— Да.— Хорошо. Я его знаю, — ответил он со злорадным выражением лица. — У вас на борту женщина?— Да.— Выдайте ее.— Халид бен Мустафа, ты, наверное, сошел с ума!— Увидим. Мы швартуемся к вам.— Этого мы вам не позволим.— Каким это образом ты не позволишь?— Сейчас тебе покажу. Посмотри-ка на перо, прикрепленное к твоему тарбушу!Я быстро поднял ружье, незаметно для него подготовленное мною для выстрела, прицелился и нажал на спусковой крючок. Перо слетело с тарбуша. Даже самое ужасное несчастье не смогло бы так напугать достойного бен Мустафу, как этот предупредительный выстрел. Он дернулся, словно его тощие конечности были резиновые, схватился обеими руками за голову и укрылся за мачтой.— Теперь ты знаешь, как я стреляю, бен Мустафа, — закричал я ему вслед. — Если твой сандал еще хотя бы минуту останется у нашего борта, я не перо с тарбуша снесу, а вырву душу из твоего тела. Можешь быть уверен в этом!Угроза подействовала. Он поспешил к рулю, вырвав его из рук вахтенного, и сменил курс. Через пару минут сандал находился уже так далеко от нас, что моя пуля его бы уже не настигла.— Теперь мы какое-то время будем в безопасности, — сказал я.— Он больше не подойдет так близко, — согласился Хасан, — но он не выпустит нас из виду, пока мы не пристанем там, где он рассчитывает прибегнуть к помощи закона. Правду сказать, этого я не боюсь. Опасаюсь я другого.И он указал рукой на воду, и мы сейчас же поняли, о чем он думал.Уже некоторое время назад мы заметили, что струи воды стремились вперед с большей силой и скоростью, чем прежде, а ставшие скалистыми берега сходились ближе. Мы достигли одной из тех стремнин, более или менее опасных для судоводителей, которые ставят судоходству по Нилу почти непреодолимые препятствия. В таких местах людская вражда должна умолкнуть. Все внимание поглощает природная угроза. Голос рейса громом прокатился над палубой:— Взгляните, люди, приближается шелляль! Шелляль — пороги, водопад (араб.).

Соберитесь и читайте Священную Фатиху!Люди последовали его призыву и начали:— Храни нас, о Аллах, от дьявола, побитого тобою камнями!..— Во имя Аллаха милостивого, милосердного! — затянул рейс.Со страшной силой бились теперь волны о скальные блоки, едва прикрытые водой; волны, пенясь, опрокидывались на палубу, и их шум перекрывал любую, даже самую громкую команду. Судно стонало и кряхтело по всем швам; весла отказывались загребать, и дахабия, не слушаясь руля, рыскала по кипящей воде.Стремительно ринулись мы в теснину. Весла были убраны. Теперь мы находились в тесной щели, стены которой так приблизились, что мы почти касались их руками. Бешеная сила течения, словно желая выкинуть судно в воздух, швырнула нас через искристый, брызжущий пеной гребень порога, и мы полетели вниз, в самое жерло котла. Вокруг нас клокотало, брызгало, бушевало, неистовствовало, гремело и ревело. Потом непреодолимая сила снова подхватила нас и толкнула вниз, по круто падающей плоскости, водная поверхность которой виделась нам гладкой и приветливой, но за этой гладью нас подстерегала коварная ловушка — мы не плыли, нет! — мы падали, стремительно низвергались по обрывистому пути и…— Аллах керим! — раздался голос Хасана, теперь такой пронзительный, что все его услышали. — Аллах-иль-Аллах, за весла, юноши, мужчины, герои, тигры, пантеры и львы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123