Здесь человеческие жилища висят на скалах, над обрывами, словно гнездо коршуна, всегда готового ринуться на ничего не подозревающую добычу. Здесь система всеобщего подавления, беспощадной эксплуатации достигла того яростного озлобления, которое едва-едва различает друга и врага.Гора приближалась ко мне все ближе. Почва, правда, была еще зыбкой и влажной, но в очень немногих местах копыта моего коня погружались глубоко. Наконец пошла сухая земля. Малярийное обрамление Тигра осталось позади. Я увидел справа от себя всадника и очень скоро узнал в нем Халефа, с которым и сблизился через короткое время.— Тебе кто-нибудь встретился? — спросил я его.— Нет, сиди.— Никто тебя не видел?— Ни один человек. Только далеко на юге заметил я на оставленной нами дороге маленького человека, тянувшего за собой осла. Однако я не смог его рассмотреть.— Можешь ли ты узнать вон того всадника? — спросил я, показывая на север.— О сиди, это же едет шейх.— Да, это Мохаммед Эмин. Через десяток минут он будет с нами.Так и произошло. Шейх нас увидел и поспешно поскакал к нам.— Ну что, эфенди? — спросил он меня.— Все зависит от того, что ты узнал. Может быть, тебя заметили?— Нет. Только один пастух прогнал мимо свое стадо, да и то вдали от меня…— Так как же тебя взяли в плен?— Ты велел мне прибыть к развалинам Харсабада. До сегодняшнего утра я укрывался в самой южной долине, потом перебрался ближе к дороге, чтобы увидеть тебя. Здесь меня окружили солдаты. Я не мог защищаться, потому что их было слишком много. Почему они меня сделали своим пленником, я не знаю.— Они тебя спрашивали о твоем племени, о твоем имени?— Да, но я не сказал им правду.— Эти люди неопытны. Араб узнал бы тебя по татуировке. Они взяли тебя в плен, потому что в развалинах Куфьюнджика располагаются войска паши, готовящиеся к походу против шаммаров.Шейх испугался и придержал коня.— Против шаммаров? Да поможет нам Аллах! Тогда я должен немедленно вернуться!— Незачем. Мне известен план губернатора.— В чем он заключается?— Поход против шаммаров остается пока только предположением. Повелитель Мосула хочет сначала напасть на езидов. Но те не должны ни о чем догадаться, и поэтому он ведет приготовления так, как будто намеревается выступить против шаммаров.— Ты это точно знаешь?— Совершенно точно, так как я сам с ним говорил. Я еще должен вернуться к губернатору, а потом разведать для него районы шаммарских пастбищ.— Если он быстро разделается с езидами, то, конечно, воспользуется возможностью сразу же послать войско против шаммаров.— Он не так быстро справится с езидами. В этом ты можешь на меня положиться. Война не успеет кончиться за время короткой весны.— Машалла, что может сделать весна с такой войной, эфенди?— Очень много. Как только наступят жаркие дни, травы увянут и равнина высохнет. Бедави со своими стадами уйдут в горы Шаммар или Синджар, и губернаторское войско перемрет самым жалким образом.— Ты прав, эфенди. Давай же беспечно продолжим путь; но я не знаю дороги.— Справа от нас идет дорога на Айн-Сифни, слева на Джераю и Баадри. До Баадри нас не увидят, а поэтому целесообразнее все время придерживаться берега Хосара. Как только мы оставим Джераю позади, нам уже нечего будет бояться.— Как далеко до Баадри?— Три часа.— Господин, ты — великий эмир. Ты приехал из очень далекой страны, а знаешь эти края лучше меня!— Мы направляемся в Амадию, и я очень подробно справился о тех местах, по которым мы должны проехать. Вот и все! А теперь — вперед!Хотя обе дороги, которых мы старались избежать, были удалены одна от другой всего лишь на полчаса конной езды, нам все же посчастливилось остаться незамеченными. Когда мы видели людей справа, уклонялись влево, а если замечали людей слева, то сворачивали направо. Естественно, моя подзорная труба оказывала мне при этом очень важную службу. Только ей одной должны мы были быть благодарны за то, что наконец-то смогли почувствовать себя в безопасности при виде Баадри.Мы провели почти десять часов в седле и довольно прилично устали, когда достигли гряды холмов, у подножия которых расположилась деревня, бывшая резиденцией духовного главы поклонников дьявола, а также вождей западной части племени. Я спросил у первого встречного имя бея. Он смущенно посмотрел на меня. Я не учел, что езиды большей частью не говорят по-арабски.— Как зовут бея? — спросил я по-турецки.— Али-бей, — ответил он мне.— Где он живет?— Пойдем, я проведу тебя!Он подвел нас к большому каменному зданию.— Здесь живет бей, — сказал человек, а потом удалился.В деревне царило исключительное оживление. Кроме домов и хижин, я заметил множество палаток, перед которыми были привязаны лошади или ослы, а между палатками двигалась многолюдная толпа. Она была такой большой, что нашего прибытия, казалось, не заметили.— Сиди, посмотри сюда! — сказал Халеф. — Узнаешь?Он показал на осла, привязанного у входа в дом. В самом деле, это был осел нашего толстяка писаря! Я спешился и вошел в дом. Там меня встретил тонкий фальцет храброго Ифры:— И ты не хочешь дать мне никакой другой квартиры?— У меня нет никакой другой! — раздалось в ответ.— Ты староста этой деревни, ты должен предоставить мне хоть какую-нибудь!— Я тебе уже сказал, что у меня ничего нет. Деревня переполнена паломниками. Больше нет ни одного свободного места. Почему твой эфенди не возит с собой палатки?— Мой эфенди? Он — эмир, крупный бей, более знаменитый, чем все вожди езидов в ваших горах!— Где он?— Он приедет. Сначала он поймает одного пленника.— Поймает пленника? Ты что, с ума сошел?— Убежавшего пленника.— Ах так!— У него есть фирман Фирман — повеление, указ падишаха (тур.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123