— Я слышал, что ты ученый, посетивший много школ, потому-то ты говоришь никому не понятными словами… А еще ты считаешь, что он убил человека в Вади-Тарфои?— Да.— Ты был при этом?— Нет.— Стало быть, это тебе рассказал мертвец?— Векиль, бараны, которых ты ел, и те соображали, что мертвый не может говорить.— Эфенди, теперь ты сам стал невежливым! Итак, ты не был при этом, и мертвый не мог тебе ничего сказать. Откуда же ты тогда знаешь, что Абу эн-Наср убийца?— Я сделал такой вывод.— Я уже сказал тебе, что такие мысли под силу лишь Аллаху!— Я видел след убийцы и шел по нему, а когда я встретил Абу эн-Насра, он хотел убить меня.— Если ты нашел след, это еще не доказательство того, что ты отыскал убийцу, потому что еще никто не убивал человека следами. А заявление, что Абу эн-Наср хотел убить тебя, не введет меня в заблуждение. Он — шутник, и в мыслях у него были только шутки.— С убийством не шутят!— Но шутят с человеком, а ты — человек. И ты полагаешь, что он застрелил проводника Садика?— Да.— Ты был при этом?— Разумеется.— И видел это?— Очень четко. Хаджи Халеф Омар — тоже свидетель.— Ну ладно, стало быть, он подстрелил проводника. Хочешь ли ты на этом основании сказать, что он убийца?— Без сомнения.— А если он совершил кровную месть? Разве в твоей стране нет кровной мести?— Нет.— Так я скажу тебе, что человек, совершающий кровную месть, никогда не бывает убийцей. Ни один судья не осудит его. Только те, к роду которых принадлежал убитый, имеют право на его преследование.— Садик его не обижал!— Значит, его обидело племя, к которому принадлежал Садик.— И это не так. Векиль, хочу тебе сказать, что я не имел никаких дел с этим Абу эн-Насром, которого вообще-то зовут Хамд эль-Амасат, а до того он носил еще какое-то армянское имя. Я не имел с ним дел, пока он не трогал меня. Но он убил проводника Садика, у которого есть сын, Омар бен Садик, и именно этот человек, как ты только что объяснил, имеет право на жизнь убийцы. Так что улаживай это дело с ним, но позаботься также и о том, чтобы мне этот негодяй больше не попадался на глаза, иначе я сам с ним рассчитаюсь!— Сиди, теперь твоя речь источает мудрость. Я поговорю с Омаром, который должен его освободить, а ты будь моим гостем столько времени, сколько тебе понравится.Он поднялся и пошел во двор. Я знал, что все его усилия договориться с Омаром напрасны. Действительно, через некоторое время он вернулся мрачнее тучи и остался молчаливым даже тогда, когда внесли поджаренного на вертеле барана, которого приготовили умелые и хорошенькие пальчики его жены. Я и Халеф храбро набросились на еду, и как раз в тот момент, когда векиль сказал мне, что Омар должен получить свой обед во дворе, ибо ему нельзя отходить от своего пленника, снаружи раздался громкий крик. Я прислушался. Крик повторился: «Эфенди, на помощь!»Этот призыв относился ко мне. Я вскочил и выбежал из дома. Омар лежал на земле и боролся с солдатами. Пленного не было видно. У другого выхода стоял негр и злорадно ухмылялся.— Вперед, сиди… скачи туда!В три прыжка я выскочил из дома и увидел, как Абу эн-Наср исчезает между пальмами. Он мчался на скаковом верблюде, имевшем, кажется, очень приличный шаг. Я сразу все понял. Векиль не добился успеха в переговорах с Омаром, но он хотел спасти Абу эн-Насра. Он отдал африканцу распоряжение привести верблюда, а солдатам приказал схватить Омара и развязать пленника. Одиннадцать героев отважились напасть на одного, и заговор удался.Правда, они дорого заплатили за свою удачу. Омар пустил в ход свой нож, и когда я раскидал узел из сплетенных тел, то увидел у многих солдат кровоточащие раны.— Он удрал, сиди! — задыхался от ярости и негодования молодой проводник. — Накажи здесь этих мерзавцев, эфенди, а я буду охотиться за беглецом!— Ему оседлали скакового верблюда.— Все равно я его настигну!— У тебя нет лошади!— Сиди, у меня здесь друзья; они одолжат мне благородное животное, а также дадут в дорогу фиников и сосуд с водой. Прежде чем он исчезнет за горизонтом, я пойду по его следу. Ты также найдешь мои следы, если захочешь пойти за мной. — И он умчался.Халеф все видел и помогал мне освобождать Омара из рук солдат. Он тоже пылал гневом.— Почему вы отпустили этого убийцу, собаки, потомки мышей и крыс?Он еще долго продолжал бы поливать их ругательствами, если бы во дворе не появилась Мерсина. Она была снова укутана в покрывало.— Что случилось? — спросила она меня.— Твои солдаты напали на моего проводника…— Ах вы негодяи, мошенники! — закричала она, топнув ногой и высвободив из-под покрывала кулаки.— И освободили пленника…— Ах вы плуты, обманщики! — продолжала она и, по всей видимости, собиралась броситься на них.— По приказу векиля, — добавил я.— Векиля? Червяк! Непослушный, никчемный, упрямец! Сейчас я ему задам, и немедленно!Она повернулась и направилась, переполненная гневом, к селямлыку. Глава 3В ГАРЕМЕ В полуденный час, когда светило в Египте заливает землю своими жаркими лучами, каждый, кого дела не гонят наружу, стремится спрятаться под сенью собственного жилища, пытаясь хоть там обрести прохладу и покой.Вот и я лежал на мягкой кушетке в снятой мною квартире, потягивал пахучий мокко Мокко — смесь сортов йеменского кофе.

и наслаждался ароматом пряного джебели Джебели — сорт табака.

, которым была набита моя трубка. Толстые стены без окон на улицу защищали от солнечного жара, а дырявые глиняные сосуды, через стенки которых равномерно вытекала нильская вода, настолько увлажняли духоту в помещении, что я почти не ощущал обычной при полуденном зное усталости.Внезапно снаружи раздался звонкий голос моего слуги Халефа-аги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123